Но мне всё же хотелось бы обязательно упомянуть о другом очень коротком, но более важном и в тоже время сложном и неоднозначном эмоциональном моменте, возникнувшем в процессе одной из наших экскурсий. Очень сильное, если не сказать больше, впечатление на нас с Пашей произвел памятник Родина-Мать. Это монументальная скульптура, расположенная на территории музея истории нашей страны в Великой Отечественной войне. Мы долго заворожённые снизу вверх смотрели на эту огромную статую. Она действительно передаёт величие и силу тех людей, которые её построили. Величие памятника и выражение её лица говорят об их бесстрашии и непобедимости. На картинках она выглядит совершенно не так грандиозно, как в жизни. И Паша вдруг у меня спросил:
– Ця Батькивщина-Маты це наша статуя Свободы?
Честно говоря, я не сразу нашёлся, как ответить. Такой глубокой аллегории вряд ли кто может ожидать от слов дауна. Вот и я не ожидал. На меня непроизвольно произвело сильное впечатление такое неоднозначное, но в тоже время очень точное и ёмкое сравнение.
– Наверное, да, Паша. Эта наша статуя Свободы, – ответил я.
Глава
8
.
Первым было слово
Не могу не признать, нам с Пашей такая “крутая” жизнь в столице нравилась. Мне вообще трудно представить, кому может не понравиться “халява”. Причём публичная и дорогостоящая. Как выразился наш харизматичный столичный депутат: “Софиты политической арены в нашей стране особенно в последнее время стали притягивать очень талантливых людей”. Я только не совсем понял, причём здесь талант, но в остальном это звучало красиво. Тем более что реплика предназначалась какому-то народному депутату в качестве комплемента, хотя мне так не показалось.
Наша с Пашей работа в столице приобретала уже весомый характер. Название партии Паши стало появляться на билбордах. Нас стали узнавать, можно сказать, на улице и всё чаще приглашать на телепередачи и интервью, но мы уже работали только по предварительной записи. Мы с Пашей стали одеваться в деловые костюмы каждый день, вести, так сказать, деловой образ жизни. Мы встречались с разными политиками, присутствовали на партийных собраниях и публичных выступлениях, так сказать, находились в центре внимания телевизионных камер. По просьбе столичного Паша по большей части молчал, сидя на самых почётных местах рядом с уже раскрученными политиками и персонажами. Видимо, это было тактически необходимо.
Потом нас с Пашей отправили ходить по разным государственным кабинетам в сопровождении каких-то, если я правильно запомнил, лоббкистов, этаких профессиональных ходоков, что иногда напоминало мне о хождениях “по мукам” и кабинетам соцслужб в попрошайничестве Пашиных льгот. Но сейчас это выглядело совершенно иначе, уже с изменённым статусом. Ещё не Ваше, так сказать, Превосходительство, но уже Ваше Благородие. Подобные хождения носили какой-то деловой характер и должны были со временем оказать влияние на дальнейшую судьбу молодого политика.