– Что случилось? – спросил мальчик, глядя в упор, требуя ответа.
– Ничего, – отрезал я и сделал еще один большой глоток из бутылки.
– Ну, я вижу… Все перевернуто верх дном… Сидишь пьешь один… Обычно ты хотя бы используешь посуду, а сейчас видимо не осталось ни одного целого стакана здесь… – продолжал доставать меня этот слишком уравновешенный маленький Король, что выводило еще больше.
– Лемми, ты чего пришел? Доставать меня? Думаешь, я душу начну изливать? – не выдержал я.
А он лишь невозмутимо пожал плечами, подошел ближе, ногами отодвинул все, что валялось, и уселся напротив меня – на пол.
Я протянул ему бутылку, естественно он отрицательно качнул головой. И сидели мы долго. Молчали. Каждый о своем.
– Она когда-то говорила что-либо о Роне? Упоминала его? – все-таки не удержался я. Не требовалось называть ее имя, все было понятно и так.
– Ничего такого… Я лишь знаю, что он заставил Алексу думать, будто она убила его. Но ты и сам слышал эту историю на берегу моря. Думаю, он причинил ей много боли. И это было для нее одним из первых сильных ударов, в самом начале… Думаю, она считала его членом своей семьи, она росла рядом с ним. Но сейчас… Она сказала мне на днях, что поместила его под стражу. Видно было по ней, что все серьезно. И я не стал расспрашивать о причине. Ей было больно говорить об этом. Я не думаю, что она сможет причинить ему вред. Но пустит ли она его снова в свою жизнь так близко, как раньше… Я почему-то уверен, что нет, – тихо размышлял мальчик вслух.
Мне были важны его слова. Ведь Лемми с Александрой были близки, хотя тоже не очень давно знакомы. Но ни для кого не было секретом, что между ними была необъяснимая связь. Возможно, они никогда и не произносили вслух слова о любви, дружбе или привязанности друг к другу. И, я почти уверен, что Александра не делилась с ним своими внутренними переживаниями или секретами. Но этого и не требовалось. Они просто были связаны невидимой нитью. И чувствовали друг друга без слов.
Конечно, Лемми не мог наверняка знать, что там происходит на самом деле. Но его слова меня немного отрезвили. Ярость, с которой я вернулся, начала отступать. Я вовсе не обрадовался положению дел. То, что этот Рон причинил ей столько боли меня совсем не устраивало. Да, это, возможно мне на руку… Если он своими поступками отдалил Александру от себя. Но ее взгляд… Когда он вошел и понял, что между нами только что произошло, на его лице было столько боли. И она, увидев это, пыталась скрыть, подавить в себе, никому не показать… Но ее тоже это ранило.