Только автомобильный транспорт, лениво, продолжал передвигаться по шоссе навстречу друг другу. Перед глазами возникает здоровенный тополь, под которым в ряд, стоят припаркованные машины. На дереве пышная, зеленая крона. Тем временем, на улице, темнеет. В окнах многоэтажек загораются огни. Валя сворачивает на аллею, ведущую к дому. По одной ее стороне стоят одноэтажные дома, а по другой длинный высокий забор из белого кирпича. Для окраины города аллея достаточно ухожена и чиста. Опавшая листва и мусор аккуратно сметены в маленькие кучки. Окончательно темнеет. А вот и дом. Милый дом. Среди верхушек деревьев показалось светлое пятно – на вечерний небосвод выходила полная луна. На ужин девушка приготовила винегрет и отварную печенку с морковкой. Заварила чай. Нарезала ломтики ржаного хлеба. На часах половина девятого. После ужина хочется упасть в кровать и не двигаться. Но еще ждут некоторые дела. для начала надо помыть голову. Пока сушатся волосы, Валя достает из сумки сегодняшнюю лекцию по физике, берет яблоко и уютно устраивается на диванных подушках. Она готовится к завтрашнему занятию по физике. Вячеслав Иванович сказал, что будет спрашивать материал лекции. Потом Валя нарезала яблоки и разложила их на кухне, сушится. В воскресение она наварит целую кастрюлю компота! Позвонила мама из деревни. Поведала о последних новостях, непрекращающихся дождях, поинтересовалась, как прошел первый «трудовой» день.
– Всё отлично! – веселым, и одновременно усталым, голосом ответила дочь.
– Paда за тебя, – улыбается мать в трубку.
– Валя, помнишь бабу Шуру Мельникову?
– Угу, – ответила девушка.
– Тогда слушай, что с ней произошло на днях. И грустно, и смешно одновременно. После дядь Гришиных похорон (сын бабы Шуры) она осталась совсем одна. Ни семьи, ни других детей, ни даже внуков у нее не осталось. И тут она, что называется, захандрила. Решила, что и ей жить больше незачем. Тут Валя не выдерживает:
– Мам, что ты говоришь, баба Шура померла что ли?
– Слушай дальше, и не перебивай, торопыга, – усмехается мама. Помнишь ведь у бабы Шуры, последний год, жил говорящий попугайчик. Свободно летает себе по избе, только спит в клетке, под платочком. Она с ним, как с человеком разговаривает.
– Помню, конечно, мы еще с Петькой, к ней ходили на него смотреть, – отозвалась Валя.
– Ну вот, продолжает мама, – баба Шура с ним, как с другом. Придет с улицы и разговаривает:
«Мой хороший, мой любимый, как я по тебе соскучилась, как бы я жила без тебя?» А попугай, сидит себе на ее плече и отвечает: «Тимоша хороший, Тимоша любимый, Тимоша хочет кушать». Когда баба Шура, решила, что жить ей больше незачем, легла на диван, руки скрестила на груди, лекарства перестала пить и впала в забытье. Очнулась она третьи сутки. Оттого, что по груди ее ходил Тимоша и говорил: «Моя хорошая, моя любимая, как же мне жить без тебя?» И много еще чего говорил попугайчик. Все слова, какие поместились в его маленькой головке. Какие он знал и от нее услышал, все говорил. Очнулась тогда баба Шура и подумала: как же я о нем могла забыть то, ведь погибнет без меня птаха. Приняла свои таблетки и живет теперь дальше. Скрипит понемногу. Она когда мне все это рассказывала, я прямо не поверила, настолько все выглядело сказочно и неправдоподобно. Думала, уж не приврала ли бабушка.