«Но это вопрос выживания всех нас!» – мысленно одернула я себя.
– Отличная идея! К завтраку я вынесу тебя из каюты, скажу, что ты не приходишь в себя. Мы втроем идем в медотсек, а там, на смотровой кушетке мы спрячем подготовленный шприц. И ты сделаешь Ларе укол.
– Я? – у меня даже голос от волнения сорвался.
– Не бойся, я буду всегда рядом, и постараюсь отвлечь ее.
Мы тут же бросились одеваться. На базе все мы ходили в одинаковых светло-серых хлопковых спортивных костюмах, и у каждого из нас был запас белых футболок. С детства нас приучали не выделяться. Все смены мы проводили в одинаковой одежде, и для меня это было совершенно привычно. Только сейчас перед Кириллом мне почему-то захотелось надеть красивое платье.
Я мотнул головой, прогоняя эти глупые мысли.
– Ты готова? – спросил Кирилл, напряжённо вглядываясь в мое растерянное лицо.
Я кивнула, и он снова взял меня за руку как тогда, перед докладом о смерти Андрея. Этот простой жест лучше любых слов успокоил меня и придал уверенности.
Мы вместе вышли в пустой коридор, прошмыгнули к выходу из жилого ангара и быстро направились на «скотный двор». Полумрак ночного освещения и огромная голубая Земля над нашими головами придавали глубину теням вокруг, что заставляло меня пугаться на каждом шагу.
– А если за нами наблюдают по камерам? – спросила я.
– Ну, тогда нам всем конец, – «успокоил» меня Кирилл.
В медотсеке под витамины была выделена половина одного из пяти холодильников. Витаминный комплекс № 3 я обнаружила на самой нижней полке. Там всего было 10 ампул. Я усмехнулась – по 1 на каждого. Витя и Лара, очевидно, не собирались им воспользоваться.
Взяв одну ампулу и наполнив шприц, я положила его под одноразовую простыню на смотровой кушетке, и мы тут же направились обратно.
Оставшуюся часть ночи мы провели в моей комнате. Лежали в одежде на кровати и не могли уснуть. Я очень переживала за наше будущее, но еще больше меня волновали чувства мужчины, лежащего рядом. Он неожиданно перевернулся на бок, чтобы видеть меня и тихо сказал:
– Прости, что набросился на тебя вчера вечером. Глупо сейчас говорить, что я этого не хотел. Не хотел бы – не пришел. Но мне жаль, что все так произошло.
– Ты ни в чем не виноват… Мы не виноваты. Нас опоили и это пугает. Но в остальном я ни о чем не жалею.
Поддавшись порыву, я указательным пальцем провела вдоль его скулы.
«Как будто топором вырубили, – размышляла я, разглядывая его грубое лицо, – Удивительно, что под внешностью дровосека скрывается такой чуткий, воспитанный и добрый мужчина».
Кирилл перехватил мою руку и прижал ее к своей щеке.