– Ничего не понимаю, – промямлила я вслух.
– Алекса, что происходит?
– Честно не говорила?
– Да честно! Я понятия не имею откуда он знает это!
– Ладно, Марго, я перезвоню позже, прости ладно?
Принесли еду и отправив кусочек курицы в соевом соусе в рот, я пыталась сложить паззл. Олеся не говорила. Марго тоже. Родители не в счёт. И тут меня осенило! Ощущение, что за мной наблюдают, возможно, имело место быть. И если для каких-либо целей за мной наблюдает Вадим или кто-то посланный им, то нетрудно услышать и выяснить факт моей беременности, а тем более здесь, в своём городе, в кругу близких мне людей, скрывать было нечего! Неужели я права? Только зачем ему это всё?
21
Выходные дни я ждала с нетерпением. Олеся с мужем и Сергеем гостили у родителей на даче и на субботу был запланирован семейный ужин в честь приезда дяди Жени. Моему удивлению не было предела, когда папа сообщил, что приедет его брат. Я разделяла тревогу сестры и как могла её поддерживала. Она ужасно соскучилась по отцу, им столько всего нужно друг с другом обсудить, но омрачало только то, что и мачеху придётся потерпеть.
Я растянулась на шезлонге под солнечными лучами и прикрыла глаза. Вадим на связь больше не выходил, а я продолжала шарахаться от каждого звонка. Боялась оставить телефон в комнате, потому что Олег мог ответить и была безумно благодарна маме за инициативу оставить внучек пожить летом у себя. Как-будто чувствовала, что что-то происходит, но с расспросами не лезла. Она не переставала удивлять, помешанная на своих бутиках, раньше днями колесила по точкам. А тут взяла отпуск, лишь иногда наведываясь и проверяя дела. Я стала сплошным клубком нервов, но сейчас я чувствую, что могу наконец расслабиться.
– Что происходит? – голос сестры вернул меня в реальность.
– О чём ты?
– Алекса, не начинай. Ты в последнее время сама не своя.
– Гормоны, – пожала я плечами, решив во что бы то ни стало никому не освещать свой секрет про вымогательство Вадима.
– Ну-ну, – съязвила Олеся, – ты же знаешь, что рано или поздно и так мы всё узнаем?
– Лучше поздно чем рано, – и немного подумав добавила, – а ещё лучше – никогда, – и я снова хотела закрыть глаза, давая понять, что тема закрыта, но Олеся вдруг побелела и охнув, прикрыла рот рукой.
Я проследила за её взглядом: к нам навстречу шёл отец Олеси, бережно приобнимая за талию свою супругу, находящуюся на одном из последних месяцев беременности, судя по размеру живота. Воцарилось молчание.
У меня были мысли о том, что дядя Женя, так противящийся союзу своей дочери с деревенским парнем, так злившийся на дочь за непослушание, вдруг в один момент согласился на примирение, причём выступил инициатором. Это казалось, как минимум, странным. А причина, оказывается, была очевидна – помирить Олю с Олесей до рождения ребёнка. Нет, детей.