Сзади стоял запыхавшийся Вааль.
– Вот так и пиши полезные книги! – Выдохнул он.
– Расслабься, – сказал я ему. – Книги, конечно, были полезные. Но не твои. Лучше бы ты написал что-то другое. Бесполезное.
Меня накрыло таким спокойствием, которого я раньше не знал. Я был свободен – жить или умирать, творить или ремесленничать ради золота.
– Знаешь что, – после долгого молчания зло бросил он, – я напишу еще одну книгу. Бесполезную. Биографию. Увековечу тебя, Левский. И гений твой увековечу.
***
Я лежал в больнице и восстанавливался после обжига: разыгрался внезапно приобретенный артрит. Но это был почти арест: сертификат у меня не забрали, но за разрушение Гильдии полагалось наказание.
Условное, правда: Вааль, все-таки свидетельствовал в мою пользу, говоря, что я создавал существо с великой идеей, но установить власть над такой сильной сущностью удалось не сразу. Кротолибри обещали вернуть мне после долгих исследований. Мне предстояло крепко обдумать будущее, которого у меня стало значительно меньше. Но зато появились кое-какие идеи. Я точно знал, чем я хочу заниматься. И, может быть, тоже напишу пару книг, но, в отличие от Вааля – научных. Как-то так вышло, что я создал керамиков больше всех нынешних мастеров. И мог уже достаточно точно сказать, сколько жизни тратилось на определенные вещи. Про кротолибри Гильдия уже попросила (потребовала!) написать обоснование и выкладки. Я был рад: вопреки условному сроку они даже мой сертификат пересмотрели! А книги… вернули все как было, пара волшебных штук, которые изменяют время на это ушло, но … книг восстановили.
В любом случае… я посмотрел на жену, сидевшую рядом. В любом случае, мне будет чем заняться. Рядом со мной летал мой мотылек, Стар и Тася играли со своими бабочками.
Эмма принесла только что изданную книгу Вааля с автографом. Я ждал чего угодно, но…
Внутри была короткая записка: «Выздоравливай, минитюарист».
На обложке значилось: «Жизнь Мастера Бабочек»
Вот же сукин сын!
Волна
Вчера я думал, что умру. Сегодня я уже сам хотел сдохнуть. Сил идти не было, отчаянно хотелось пить, мир сжимался до заметенных песком следов и обманчивых миражей.
Обжигающее небо каждым отблеском солнца спрашивало нас: «Зачем, вы, люди, пришли в пустыню?»
Пескам наша цель была дика и непонятна. Этому призрачному, раскаленному миру любая жизнь враждебна и чужда.
Мы не шли – бежали. Но с самого начала понимали, что не успеем. Что наша погоня – отчаянный шаг без проблеска надежды. Что может сделать отряд простых солдат в песках?
– Эх, был бы у нас в отряде настоящий Гончар! – прохрипел Эль.