В этом мире есть только люди. И больше ничего.
Больше ничего, малыш Лим.
– Тетя Ведьма, что это?
Мне следовало бы сказать “Не порежься”, но зачем?
– Ай! – капля крови выступила на пальце мальчишки. Он отбросил нож и облизал палец, но кровь продолжала течь. -Больно!
Я вложила в его руки нож.
– Почувствуй свою кровь, выдохни. Закрой глаза… (какой доверчивый мальчик, вот бы в Гильдии меня так слушали) Хорошо, а теперь попроси, потребуй. Открывай глаза.
Кровь остановилась. Он изумленно вскрикнул:
– Тетя Ведьма, а как ты чудишь? Как ты это делаешь?
Я вздохнула. Мы шли по пустыне уже неделю. Вернее, я тащила выздоравливающего пацана прочь из проклятого родного города синих, одновременно убегая от своих бывших учеников, которым претила женщина в гильдии Гончаров. Не всех я раздражала, нет. Только нескольких молодых и амбициозных.
Они планировали убрать меня по-тихому. Чего уж, Мать Гончаров стара, ее смерть грустна, но ожидаема… Ну вы поняли. Но я успела уйти.
И вот сейчас мы сидим в неказистой лачуге в заброшенном оазисе, и мальчишка из другой страны спрашивает: как я творю чудеса?
Меня спрашивали об этом сотню раз. Я выросла в обычной семье. Отец тоже был Гончаром, и я восхищалась им. Мечтала стать такой же. Но он заработал состояние на каких-то безделушках и перестал творить. А мама, наоборот, ударилась в одно из “синих” верований. Все детство она говорила мне, что деньги – это зло. Что надо развивать силу духа и молиться. Что тело – лишь бренный чертог сознания.
Так и жили, как ты понимаешь, малыш Лим, небогато. Даже приходилось склонять голову и комкать чувство гордости, принимая подачки отца. Он-то наоборот, считал что без денег жизни нет. И не обманешь, обманут тебя.
А мне… мне быстро стало все равно. Меня ждала провинциальная школа и непритязательная работа, к примеру, писарем или библиотекарем.
Но однажды я встретила Кроу и влюбилась. Он был младше, чем-то напоминал тебя, Лим. Только он был еще не был Гончаром, работал подмастерьем у одного из тогдашних мэтров. Знаешь, почему ваши священники не любят Гончаров? Нам надо пролить свою кровь на глину, чтобы вдохнуть в вещество жизнь.
Иногда – много крови. И всегда нужен кто-то, кто вовремя перевяжет рану.
Кроу и был таким парнем. Он верил, что однажды и он станет великим, будет творить совершенное оружие и вдыхать в него жизнь. Все эти разрушающие все мечи, стрелы, бьющие без промаха.
– Мора, мне сегодня дали попробовать! Я сам сделал наконечники для стрел! – он был рад как дитя.
Я с подозрением вертела в руках кусочки металла, которые кровь человека зачаровала из глины. Во мне просыпалась злость. Даже азарт пробивался сквозь равнодушие.