из тряпья разожгли костерок.
Ну на вкус гадость та,
лучше даже вчерашняя каша,
Но – доели, запили из речки водой.
В общем, русский солдат —
он в огне не горит и не тонет, И любые задачи, конечно, под силу ему.
Немцы же, без еды, скоро в наших болотах потонут.
Как мы здесь выживаем – они никогда не поймут!
Мы отвыкаем от бомбардировок,
Кресты бумаги содраны с окон.
Уже не страшен постоянный голод, Слышны молитвы в храмах, у икон.
Но разве можно позабыть всех мертвых, Всех, не доживших до победных дней?
И мы приходим к ним на Пискаревку, И в горле ком сжимается сильней.
В траншее грязь, вода и смрад —
неделю дождь не прекращался,
В углу, уставший от атак, солдатик спит —
к стене прижался.
Во сне он видит дом, жену
и улыбается устало…
Так кто же выдумал войну?
Кому жизнь наша помешала?
И почему уж третий год
со смертью мы живем в обнимку?!
Но если пуля не найдет —
свою обнимем половинку.
И снова будем спать в дому
на чистых простынях, в кровати, И не придется никому
расстаться с жизнью в медсанбате.
Ушедшим со школьной скамьи
на Великую Отечественную войну
посвящается
Мы взрослую жизнь ведь не видели даже —
Со школьной скамьи мы ушли сразу в бой.
Всем классом ушли мы и сверстники наши, Родную страну закрывая собой.
Мы рано увидели смерть очень близко, И нам не забыть тех ужасных картин.
И мы не боялись смертельного риска —
В те годы он был очень необходим.
Немногим из нас удавалось вернуться
Победной весной в сорок пятом году.
А кто после страшных боев не проснулся, —
Те в памяти нашей по жизни пройдут…
* * *
Полуторки по насту ледяному,
По озеру, замерзшему опять,
Мотором завывая, нам с тобою
Муку везут в промерзший Ленинград.
Здесь нет животных – всех давно поели, Паркет и книги нынче – вместо дров.
Здесь от мороза все заледенели, И от кроватей не поднять голов.
Мороз… И вьюга в арках дико воет, Скрывает тех, кто уж не может встать.
Но верит Ленинград, как мы с тобою, Что в город к нам придет весна опять.
И вот тогда, избавившись от снега, Фашистов сбросит он, как будто лед.
Тогда уж Ленинградцам хватит хлеба
И с голода никто уж не умрет.
В теплом воздухе летнего утра, Разрывая винтом тишину,
Мы взлетали, как ранние птицы, Чтоб быстрее закончить войну.
На капоте машины – созвездье
Из пяти небольших красных звезд, А в прицеле моем, в перекрестье, Появляется «мессера» нос.
Нажимаю гашетку и вижу, —
Из капота его валит дым,
И, свалившись в пике мертвой птицей, Он остался навек молодым.
Захожу на вираж и оттуда
Начинаю свой бой со вторым.
Я не жду от небес сейчас чуда, Но уверен – останусь живым.