В нескольких метрах от входа в пещеру лежала, туша овцы, шкуры на ней практически не было, остатки ее валялись вокруг, и местами шерсть еще догорала. В том месте, куда угодила молния, земля спеклась в каменный диск, на котором сейчас и жарилась вся туша.
Удар моментально обездвижил ее, а раскаленный диск хоть и грубо, но поджарил мясо. Запах мяса кружил голову, он буквально кричал: “Съешь меня, это вкусно!”, – Адам приблизился насколько смог, но жар от земли заставил его остановиться. Он ненадолго задумался, а затем покрутил головой и подцепил палку, достаточно длинную, чтобы дотянуться до овцы с безопасного расстояния.
Череп овцы оголился, глаза выгорели, от чего картина выглядела апокалиптически: обгорелый костяной череп, усеянный зубами, взирал провалами глазниц на Адама. Ужаса добавлял высунутый и почерневший язык, который от разряда видимо напрягся и вытянулся во всю длину. Вслед за пугающим черепом тянулась обгоревшая туша, с которой сорвало кусками шкуру, словно какой-то шутник решил взорвать овцу изнутри. Однако, даже в таком виде это было настоящее сокровище для первых людей.
Адам протянул палку и осторожно ткнул черепушку, словно проверяя жива овца или нет, череп легко отвалился и скатился с окаменевшего диска в сторону, на обуглившуюся траву. Убедившись, что ничего живого не осталось, Адам поддел тушу и перевернул ее на другой бок. Как только сырое мясо коснулось раскаленного камня, раздалось громкое шипение и повалил пар.
Ева сообразила первой и с громким визгом стремглав убежала в сторону пещеры, как только услышала шипение. Адам, испугавшись лишь отскочил на пару метров и замер, прижавшись к земле, не произнося ни звука. Туша продолжала шипеть, извергая пар и поджариваясь на собственном жире, запах вновь стал приятен и Адам потянув носом медленно привстал с земли на одно колено, рассчитывая рвануть с места в случае опасности.
Он вновь протянул свой высокоточный инструмент к туше, но на этот раз лишь поскреб по поджаренной корочке, что сейчас находилась сверху. Часть жареного мяса легко разошлась на волокна и пристала к краю палки. Адам подтянул ее к себе поближе и принюхался, запах был странный, незнакомый и одновременно с тем очень притягательный.
Он коснулся жареного мяса языком, облизал его, а затем снял его пальцами с палки и положил в рот. Жевать было значительно легче, чем сырое, вкус был другим, но он ему нравился. Прожевав и проглотив свою первую случайную добычу, Адам подошел поближе, на сколько это было возможно, и поскреб еще, набирая мясо на палку.