От неё приятно пахло каким-то детским запахом. Неожиданно она вдруг обернулась и, посмотрев ему прямо в глаза, произнесла : «Спасибо, папочка, ты у меня самый хороший на свете».
Буквально через полчаса девочка уснула. Дима тихонько переодел её в пижаму и уложил в кровать.
В это время в комнату вошла Маша, у неё был вид, словно она вернулась не из кухни, а с фронта, разбитая, лохматая и несчастная.
-Где ребёнок?
-Спит!
– Она не мылась, грязная, зубы не чистила!
– Опять недовольна ,пилорама. Она уснула на диване, ты хотела, чтобы из-за твоих зубов я её будил.
– Во – первых, не из-за моих зубов, а-а…
-Всё, заткнись! – оборвал её Дима, как это обычно делал Василий. Я её переодел в пижамку, думал, ты оценишь, фурия! А ты опять нарываешься, посмотри, на кого ты стала похожа!
Ты плов сварила, я кушать хочу! Пойдём, накорми меня.
– Ты сам в состоянии себе положить, я пошла в душ.
Дима отправился на кухню, а Маша в ванную комнату.
Она подошла к зеркалу и поймала себя на том, что её брови сдвинуты у переносицы, отпечаток недовольства её жизнью нарисован у неё на лице. Когда в последний раз она улыбалась? Когда искренне радовалась чему-нибудь? Когда в последний раз встречалась со своими подругами? Маша пришла к выводу, что в чём-то он, конечно, прав. Я скрипучая пилорама, мне трудно угодить. Кому будет приятно жить с человеком, который живет, не радуясь жизни, не радуясь просто тому, что он жив и здоров и живы и здоровы люди, которые рядом с ним?
Ей очень захотелось изменить свою жизнь, но желание и светлая мысль посетили её голову лишь на минуту.
Поздней ночью в полной темноте Дима молча, как это обычно делал Василий, исполнил свой супружеский долг и завалился набок спать.
Вернее, не спать, а думать. Его беспокоило предстоящее выполнение задания. Ему предстояло убить человека, этого он никогда не делал. Убить не в бою, не защищая родину, а просто так.
Утро, как обычно, наступило раньше, чем его ждали. Спать хотелось всем, но ещё больше кушать, поэтому все собирались и дружно шли на работу.
На улице Дима остановился рядом с машиной, чтобы завязать шнурки, и почувствовал, как мальчик лет тринадцати положил ему что-то в карман.
Дима сделал вид, что ищет ключи в большом кармане из-под куртки, умело, тремя пальцами развернул записку и прочитал « Ровно в семь у заправки».
Записка была мягкой, на ощупь она напоминала жевательную резинку. Дима слышал о такой бумаге, он уверенно смял её в круг и положил в рот. Записка на вкус была клубничной и очень понравилась Диме.