(в ульяновске название употребляется исключительно после улицы,
проспекта и переулка),
но это было до, а не после -
и кусты, и борода -
у памятника володе ульянову-гимназисту, смотрящему на шпиль старого вокзала.
брат повешен, экзамены сданы, ехать в казанский университет,
но железную дорогу ещё не протянули до симбирска -
пришлось тебе с алисой пешком дойти от мамы
(про ребёнка я знал, но ты мне рассказала на первом официальном свиданье),
на первую съёмную квартиру поехали на такси.
ты помнишь эту квартиру?
кгт: с разложенным диваном пройти через комнату
было едва ли не сложнее, чем навести мосты любви и дружбы с будущей тёщей,
мы все спали на этом царском ложе,
когда ребёнок засыпал, занимались сексом в ванной,
совмещённой с туалетом.
мы были удивительно счастливы в этой тесноте,
с зарплатой, которой хватало ровно на полмесяца, подворовывали в магазине
подгоравшим пюре на электроплитке
и огромным балконом,
где было так просторно курить.
в сентябре устроили гигантскую пьянку,
на следующий день поехали делать ремонт в выморочной квартире,
тяжёлое похмелье ознаменовало новый этап отношений.
ты смогла любить меня таким,
каким никто бы не любил,
будто глагольную рифму на исходе десятых годов
взяла на вооружение представительница документальной поэзии.
я не ожидал от себя, что буду ревновать,
мне говорили со всех сторон: будь мужиком,
покажи, кто в доме хозяин,
и разве ты такого не хотела?
правильного и неправильного,
ответственного и взбалмошного,
сильного и чувственного,
решительного и уступчивого,
оком бэтмена над готемом
и капитаном швецией?
меня в школе такому не учили, в том числе, ремонту
мама меня не к такому готовила. «нашла себе!», – говорила твоя мама
первую часть требований я не мог выполнить,
вторая была слишком унизительной для моего мужского достоинства.
все мои попытки стать главой семьи
обращали меня в какого-то истеричного кобеля,
но и ты била без промаха.
нет, не такого ты хотела,
это я всё придумываю оправдания себе.
домострой,
адом стро,
домо-ката-строй -
строили из себя джонни деппа и эмбер хёрд:
купили лампочку в коридор и в тот же вечер разбили,
пока дрались в темноте. мастера ремонта
мистерии гамсуна и приведения ибсена.
звонки твоего бывшего стоили разбитых чашек и тарелок,
но это больше для порядка,
ты же на меня нападала за любой рассказ про экс-подружек,
ну а мне что? это так, мелочи.
было и другое.
может, ты и простила, но я никогда не прощу себе
той майской ночи под утро, когда я схватил тебя за шею у подъезда,
когда под «матрицу» на ноуте преграждал тебе ёлкой путь на балкон,
и мы жили в матрице абьюзивных отношений.