Я проснулась, хрипя от страха, в ледяном поту. Меня трясло так сильно, что зубы отбивали дробь. Натянув одеяло до самого подбородка, я долго сидела, таращась в пустоту. Даже осознав, что реальность победила страшный сон, успокоить я не могла. Проспав всего несколько часов, я насмотрелась ужасов на многие годы вперед. Мне снились кровь и игральные карты. По бесконечному петляющему коридору за мной гнался истекающий кровью Иванов, когда же я пыталась найти спасенья, надо мной смеялись громко и зло, а мачеха грозила мне пальцем и твердила: «Маленькая дрянь! Сдохнешь как твои родители, а нет, так я помогу-у-у-у-…». И я бежала дальше и быстрее, уворачиваясь от кровавых пальцев Иванова, мимо Тимура, целующего нагую Анну. Прочь от Юсуфа, держащего за спиной восточный кинжал причудливой формы, не видящего, что Игнат целится в него из укрытия, а девка Бунькова вновь подмешивает цианид в бокал с кроваво-красным вином. Константин наблюдал за мной откуда-то сверху и хитро улыбался. И в какой-то момент, я поняла, что он смотрит не из любопытства – он сделал ставку на мое пораженье, а бесконечные коридоры – лабиринт, из которого можно либо выбраться, либо погибнуть. Еще повсюду были бриллианты. Сверкающие камни словно щебенка валялись повсюду. Они слепили меня нещадно, сбивая с пути. Иногда на их идеальной поверхности, я замечала капли алой крови. Но Инессу и Кузьму кровь не смущала, стараясь никому не попасться на глаза, они жадно набивали ими карманы.
Бриллианты сопровождали меня не только во сне, но и наяву. Далеко не сразу, но я все же заметила на тумбочке коробочку из черного бархата. Засыпая я ее не видела, откуда же она взялась понять не могла. Не ожидая ничего хорошего, открыла ее и замерла.
На бархатной подушечке лежал кулон дивной красоты. Неизвестный кудесник создал из нескольких разноцветных камней дивный цветок. В его сердце находился самый крупный камень цвета шампанского, а вокруг причудливая россыпь в виде лепестков из розовых, голубых, белых и черных камушков. Кулон приковывали взгляд, вызывал искреннее восхищение.
А еще страх. Ибо я понятия не имела, откуда он взялся. Но совершенно точно знала, что номер на ночь запирала.
Отшвырнув коробочку, я бросилась к двери. Она все также закрыта. Но ведь кто-то заходил в мой номер!
От страха перед тем, что могло случиться, закружилась голова. Ойкнув, я начала оседать на пол. Но ухватившись за стену зажмурилась накрепко и заставила себя успокоиться. Когда же мне это удалось, я вновь почувствовала себя бездушным автоматом. С чем себя и поздравила.