– Я вас слушаю.
– Понимаете, я очень чутко сплю. Это профессиональное чувство. Но в эту ночь… – она подыскивала слова, – в эту ночь… ну, когда была убита синьора Джулия… мне стыдно признаться, Антонио.
– Анна, пожалуйста, не стесняйтесь. Что случилось-то?
– Я спала как младенец. Я даже не услышала звонок будильника в семь часов утра. Меня разбудила синьора Чезари.
– Так. Анна, это важно. – Этот факт Антона очень заинтересовал. – Пожалуйста, рассказывайте дальше.
– Поздним вечером, когда мы поднимались в спальню (коляску помогли донести на второй этаж муж синьоры и работник дома, забыла его имя), я чувствовала, что засыпаю. Я еще немного боролась со сном, но как только синьора легла в постель, я провалилась… Никогда такого не было. Видимо, сказалась усталость. А утром у меня болела голова. Я подумала, это грипп (летом иногда такое бывает), но температуры у меня не было. Просто странное самочувствие. Как будто я выпила снотворное. Но я ничего такого не пила.
– А почему вы сказали, что вам стыдно признаться? В чем стыдно признаться?
– Именно в этом. Я спала на рабочем месте, Антонио. Представляете? А если бы синьоре понадобилась помощь? Если бы она проснулась зачем-то, а я сплю! Ужасно!
– Анна, вы сказали, что ваше пробуждение было тяжелым, как после снотворного?
– Я так подумала в тот момент. Когда померила температуру. Поняла, что это не грипп.
– И вас разбудила баронесса?
– Не совсем так. Но она уже встала и ходила по комнате. Она разговаривала сама с собой, и я проснулась от звука ее голоса. Хорошо, что никто не зашел и не видел, что я спала. – Она раскраснелась от неловкости, которую испытывала, рассказывая о своем, как она считала, проступке. – Синьора повторяла, что голодна, что никто не заботится о ней. Я вскочила, посмотрела на часы. Было около восьми! Это кошмар! Право, мне стыдно признаться.
– Анна, то, что вы сейчас рассказали, очень важно. Вы что-то пили перед сном? Воду, сок, чай?
– Да. Когда я вернулась после разговора с мужем, уже был накрыт стол с десертом. Я выпила чаю. Съела кусочек торта.
– И все?
– Больше ничего.
– У каждого был свой заварник?
– Я не помню. Мне кажется, было несколько заварников. С черным чаем и зеленым. Я пила зеленый. И еще была бутылка воды в комнате. Я пила воду. Но еще до того, как мы поднялись в комнату синьоры, я уже чувствовала себя странно. Я уже боролась со сном.
– Анна, а синьора Чезари понимает, что находится в больнице, а не дома? Что вы за ней ухаживаете?
– Мне кажется, она знает, что мы за ней присматриваем. И осознает, что здесь не дом, а лечебное заведение. Но она нас не всегда различает. Она также путает имена. Меня часто называет Клаудией. У нее сохранились все основные инстинкты: еда, туалет, гигиенические процедуры, одежда. Просто все как-то сумбурно в ее голове.