«25.12»
Я надеялся, что все это закончилось.
Я ошибся. Все только ухудшилось. И тенденции к избавлению нет и в помине.
Я давно замечал, что мои новые друзья ведут себя несколько неестественно. Замечал, но не осознавал. До сегодняшнего дня. Только этим вечером я понял, насколько был глуп и как все, оказывается, плохо с моей головой.
Все это его проделки, проделки того отражения, которое ныне взяло себе имя “Mirror”. Я снова… видел его и говорил с ним. Это странно звучит, но это так. Как говорить с самим собой но словно где-то далеко, во сне или где-то на задворках подсознания, где реальность и вымысел сходны, и их трудно отличить друг от друга.
Все кончилось тем, что мы со Степаном, Леной и Александром отправились в «Блинную», чтобы в очередной раз встретиться и обсудить злободневные проблемы. Я рассчитывал на то, что все пройдет как и всегда.
Я ошибся.
Товарищи мои оказались мне вовсе не товарищами, а чем-то иным. Непонятным мне. Загадочным. Они никогда не реагировали на других, и всегда на наших посиделках практически ничего не ели и не пили. Мне казалось странным, что я вынужден есть и пить за четверых, но я не обращал на это внимания, как не обращаю внимания на что-то малозначимое.
И только сегодня я понял, что все это было неправдой. Что за всем этим стоит больное порождение моего разума.
Странное дело, но я дословно помню, о чем мы говорили, и какие действия предпринимали. Наверное, стоит закрепить это здесь, возможно, это как-нибудь поможет мне в будущем. Не знаю, как, но, может быть, будет полезно.
––
«Долго же ты бегал, хех. Не убежал», – сказал он, когда я снова оказался где-то на грани бытия.
Я стоял на краю островка спокойствия с центром в пульсирующем белом шаре. Напротив стояло отражение, то самое, что недавно вернуло мне память. Только сейчас оно не казалось мне союзником или другом, даже напротив, я всем нутром чуял его враждебность.
«Да не трясись ты. Я просто хотел поговорить. Ты тогда ушел и не дал мне возможность закончить», – снова сказал он.
«Ты обиделся?» – ответил я.
«Нет, что ты. Глупо обижаться на самого себя. Забыл? Я – это ты», – усмехнулся он.
«К чему все это?» – спросил я.
Снова появился балкон, на который и вышло отражение, пригласив меня следовать за собой. Я пошел за ним и вскоре оказался среди царства бурлящей хмари.
«Ну как, к чему? Ты же хотел, чтобы кто-нибудь поддержал тебя, верно? Чтобы хотя бы один человек оценил твои старания на поприще творчества, так? Игры, квесты, литература… тебе же хотелось, чтобы хоть кто-нибудь не просто разбросался обещаниями о помощи, а действительно принял участие? Высказал свое мнение, нравится ему, не нравится, почему нравится, почему не нравится… Ты ведь этого хотел?» – его слова не несли в себе ни капли иронии, насмешки или сарказма. Кажется, он был искеренен в своем желании помочь.