– Так что же, магистр? Вы таки и вправду намерены заплатить мне за год вперёд? – лицо хозяйки было так близко к лицу Майнстрема, что тот отчётливо ощутил запах сельди и кислого молока, которые она подавала к завтраку.
– Моя комната? Она оплачена до осеннего солнцестояния, не так ли? – спросил Майнстрем, стараясь отстраниться подальше от хозяйки.
– Таки да… Оно-то конечно так, – Ганна покраснела.
– А стол? Если память мне не изменяет, то я должен вам за текущий месяц?
– Ну, таки да… – ниточки губ хозяйки задрожали обиженно.
– И вы только что говорили, что хотели бы сдать мою комнату другому постояльцу, правильно я вас понял? – продолжал наступление магистр.
Ганна молчала и, потупив взгляд, теребила край своего грязного передника.
– Кажется, вы говорили о торговце рыбой? Так вот. Если вычесть уже уплаченные вам деньги, то получится что не я, а вы должны мне. Впрочем…
Но Майнстрем не успел закончить своей победоносной речи.
– Ах, дорогой мой господин магистр Щековских! Стоит ли таки поминать слова, сказанные под горячую руку! Я, бедная одинокая женщина, и некому за меня заступиться. Я изо дня в день забочусь о своих жильцах, словно это мои собственные детки! А что таки не скажет любящая мать в сердцах? И разве достойно такому умному и учёному господину цепляться ко всяким мелочам?
Майнстрем капитулировал.
– Напомните, сколько я должен вам, Ганна?
– Да сущие пустяки, господин Щековских! Сущие пустя…
Но в это мгновение мантия на груди магистра изящной словесности зашевелилась и издала какой-то звук, отдалённо напоминавший рычание или урчание.
– Отошли прочь эту недостойную! Я изрядно проголодался! – Майнстрем плотнее запахнул мантию.
– Господин Щековских?! – голос хозяйки разительно изменился. – Что это таки за звуки? Что у вас там?
– Где? Я никаких звуков не слышу, госпожа Ганна! – покраснел магистр.
– Да что ты с ней церемонишься, презренный! Испепели её немедленно! И накорми меня!
– У вас таки там что? – почти взвизгнула Ганна. – Вы что, осмелились притащить в приличный дом какую-то блохастую скотину?
– Конечно, нет! – соврал Майнстренм. – Ровным счётом ничего, дорогая хозяйка! Так сколько с меня?
– А вы и впрямь намерены заплатить до конца года? – Ганна прищурилась, от чего стала похожа на огромных размеров крысу, впервые пробующую редкий сорт сыра.
– Как вы и говорили, не стоит цепляться к словам, сказанным в сердцах, – ловко парировал Майнстрем. – Думаю, пока я оплачу свою комнату и стол до дня осеннего солнцестояния, уважаемая хозяйка.
После того как звенящий мешочек изрядно полегчал, в голос хозяйки вернулись мелодичные нотки.