– Сегодня у тебя возьмут анализы, и когда я увижу результаты, – нажимает она на кнопку вызова медсестры. – Я смогу с точной уверенностью тебе сказать, когда произойдет твоя выписка.
– Хорошо.
В палате появляется медсестра с капельницей.
– Если будут какие-то вопросы задавай их Эрин.
С этими словами врач выходит из палаты, а я снова погружаюсь в свои мысли.
Мне не дает покоя то, что Дэвид так и не навестил меня за столь долгий период времени. Мария о нем ничего не говорит, но я и не расспрашиваю ее. Мне хочется знать почему он не приходит и почему старается избегать меня. Я хочу узнать, что за секрет он так долго от меня скрывает.
А если он снова улетел? Снова сбежал, ничего не сказав?
Эта мысль врезается в голову также неожиданно, как игла, которой меня только что проткнула Эрин. Но я не хочу верить в это. Он не мог снова так поступить со мной, он не мог снова бросить меня.
Как бы он ни старался и не хотел, я не смогу отпустить его навсегда. Не смогу выкинуть его из своей жизни. Невозможно раз и навсегда расстаться с человеком, который стал для тебя всем, стал смыслом жизни. Как бы я ни старалась, я не смогу, да и не хочу этого делать.
– Как ты себя чувствуешь? – прерывает мои размышления медсестра.
– Отлично.
– Меня удивляют темпы твоей поправки, – смеется она.
– На мне все заживает, как на собаке.
Стук в дверь меняет мое настроение, потому что я надеюсь увидеть его.
– Ну что ж не буду вам мешать, – заканчивает Эрин. – Как только раствор будет заканчиваться вызовите меня.
Она выходит из палаты, и в дверном проеме появляется голова Марии.
Это не он. Снова.
– Можно?
– Да, конечно, – улыбаюсь я.
Как бы я ни была рада ей, я очень хочу увидеть ее брата.
– Ты одна?
– Да, Сара и Дженни на учебе, они не смогли уйти, – присаживается она на стул.
– Очень жаль.
– Но они сказали, что завтра обязательно навестят тебя.
Подруга ведет себя очень зажато и напряженно, и на ее лице нет и намека на улыбку. Либо дерьмовый день, либо что-то случилось, и я склоняюсь ближе ко второму варианту.
– Что произошло?
– О чем ты?
– Мария, я знаю тебя не первый год и могу понять, когда что-то не так.
Она вздыхает и откидывается на спинку стула.
– Я не хотела заводить разговор о нем, но видимо придется.
Она перемещается ко мне на кровать, и теперь мы располагаемся друг на против друга. Сидеть по-турецки с капельницей не очень удобно, но это лучше, чем лежать.
– Он снова что-то натворил?
– Можно и так сказать.
Надеюсь, это не то, о чем я сейчас думаю, он не мог так поступить с нами снова.
– Он снова улетел?
Сказать это в слух трудности не вызвало, зато вызвало огромное количество боли, и к глазам подступили слезы.