– Простите…
– Дааа… – тяну я.
– Вы позволите мне попасть домой? – и рукой с ключами он указывает на дверь, к которой я прислонилась.
От неожиданности я открываю рот. Это возможно? Из 25 этажей выйти именно на его этаже! Из 200 квартир прислониться к двери именно его квартиры! Господи, он живет в моем доме!
Я срываюсь и бегу к лестнице. Быстрее, как можно быстрее! Хотя нужно было что-то сказать. А так, без объяснений – это подозрительно! Это чертовски, чертовски подозрительно!
Душ? Бокал вина? Почистить зубы? Кто это думал в моей голове? Продукты валяются в дырявом пакете в коридоре, а я лежу на кровати, широко раскинув ноги и руки, прямо в одежде, прямо в обуви с комками серого снега. Мне уже нечем плакать. Усталость вот-вот распнет меня, и жуткие кошмары растащат меня на куски. А что потом? Так и продолжать жить, как будто ничего не случилось? С кровью на руках? «Так тебе и надо трусливая, жалкая, гадкая, мерзкая, слабовольная Полина! Ты упустила свой шанс на спасение! Ты упустила свой шанс на прощение! А теперь… гори в аду!»
__________
– Милая, у тебя какой-то странный голос. Что-то случилось? – спрашивает мама, хотя мой голос абсолютно спокоен.
– Нет, мам. Ничего. Просто много работы.
– Жаль, что ты не едешь с нами. Солнце бы вмиг растопило все твои проблемы, – солнце – мамина панацея.
– В праздники больше платят, ты же знаешь. Потом… Как-нибудь потом съездим.
– У тебя всегда все потом. А стоит ли эта работа того?
– Мам, пожалуйста, не начинай. Я просто зарабатываю деньги.
– Да-да, – обреченно бормочет она. – Но, милая, ты же знаешь, что не там твое место.
– Да. И что? – она никак не может смириться, что я не осилила стезю, выбранную мне ею.
– Ты пьешь витамины? – почувствовав агрессию в моем голосе, мама, видимо, решила не продолжать наступление.
– Я хорошо питаюсь. Не беспокойся.
– Сырая рыба – это не еда, – решила зайти с другой стороны.
– Зачем ты снова говоришь об этом?
– Снова?
– Неправильная жизнь. Неправильная еда. Я устала извиняться.
– Милая, тебе не за что извиняться! – но я слышу в ее голосе упрек.
– Напиши мне, как долетите, – я резко обрываю тему.
– Ну зачем ты так?
– Мама, я прошу тебя! Я не могу сейчас говорить об этом. Мне совсем, совсем не до этого, – и я чувствую, как комом в горле встало желание рассказать, поделиться, исповедаться.
– Я же чувствовала, что-то у тебя случилось! Мать не обманешь, – и я уже почти готова выплеснуться… – Деньги не самое главное! Ты же знаешь, мы с папой всегда поможем и поддержим.
– Напиши, как долетите. Привет папе, – и я вешаю трубку. Будет ли когда-нибудь иное окончание у наших разговоров?