– Молчи, не лезь в драку. Они только этого и ждут. Я скоро тебя освобожу.
Настин голос моментально успокоил Ивана. Он понял, что подруга всё видит и обязательно придёт на помощь.
– Жаль, что я плотно поужинал, а то бы поел местных деликатесов, – крикнул уходящим бандитам Ванька.
За закрывшейся дверью послышался хохот, потом шаги, и всё стихло.
– Ты давно со мной? – спросил Иван.
– С того момента, когда тебе мешок с головы сняли. Ты знаешь, где тебя держат?
– Какой-то большой дом с воротами во двор, и там ещё видно высокую башню.
– Значит, это дворцовый комплекс. Башня есть только во дворце. Тебе не холодно?
– Зябко немного. Постой! Они же за тобой поехали. Будь осторожна, я тебя очень прошу.
– Не переживай, у меня не забалуешь. Да ты и сам знаешь, – приободрила Ваньку Настя.
– Какой у тебя план?
– Пока не решила. Нужно дождаться их хода, тогда и действовать. Уже ночь на дворе. Боюсь, что до утра тебе придётся там посидеть.
– А раньше не получится? – с робкой надеждой спросил Ваня.
– У меня нет армии, чтобы идти на приступ. Думаю, что Муть утром объявится.
– Ты уверена, что это Муть замутил?
– Больше некому.
– Побудь со мной еще немного, не уходи.
– Попробуй уснуть, а мне нужно подготовиться к приёму гостей.
– Постараюсь.
Ванька нащупал сухой бугорок у стены и уселся на него, вжавшись в выемку между булыжниками. Сможет ли Настя вызволить его из этого мерзкого подвала? Если это работа Мути, то справиться с ним будет гораздо сложнее, чем с кучкой бандитов. А может, попросить вмешаться Балабола? Он вхож к Кощею. Кощей прикажет Мути оставить нас с Настей в покое, и мы тогда переедем в усадьбу к Прасковье. Зря мы сразу не согласились переехать, всё могло бы быть хорошо. Под напором тревожных дум Ивана стала одолевать дремота. Какие-то мысли ещё блуждали в закоулках сознания, но сон брал своё…
Авдотья стояла на крыльце и рыдала. Слёзы текли ручьями, но она даже не пыталась их вытирать. Мокрое пунцовое лицо матери вызывало у Ваньки неимоверное сострадание. Хотелось её обнять, поднять на руки и баюкать, как младенца, лишь бы мать перестала плакать.
– Ну скажи наконец, что происходит? – в отчаянье вскричал Иван.
– П-п-про-о-о-хор! – рыдала мать.
– Что Прохор? Заболел? Умер?
– У-у-шел, – всхлипнула Авдотья.
– Куда ушёл? – удивился Иван.
– К де-е-вке у-ушёл, – не унималась мать.
– Ну ушёл, туда ему и дорога, – отрезал Ванька.
– Мы же пятнадцать лет вместе. Ой, горе-то какое-е, – заголосила Авдотья.
– Ты же не любишь его. Он в женской природе не разбирается.
– Люблю-ю-ю! – залилась Авдотья слезами.