– Я попрошу папу, но боюсь, что он не сможет помочь, – ответила всхлипывающая Прасковья. – Муть страшный человек. Он не побоится моего отца. Лучше обратиться за помощью к Вихру.
– Как это сделать?
– Папа сам с ним переговорит и, думаю, сможет его убедить, – понуро сказала Прасковья.
– Ну что ж, будем уповать на папу. Я возвращаюсь в гостиницу ждать утра, – сказала Настя, запрыгивая на лошадь, – надеюсь, ты сделаешь всё правильно.
Поднявшись в номер, Анастасия увидела записку, подсунутую под дверь. На бумаге, с жирным пятном в нижнем углу, было написано: «Моя дорогуша! Ты знаешь, что делать, чтобы помочь брату. Не ищи помощи у Балабола, он тебе не поможет. Мой человек свяжется с тобой утром. Будь умницей». Дочитав записку, Настя сложила её и положила в карман. «Надо всё досконально обдумать, – решила она. – Драгоценности нет смысла доставать из схрона, так как её считают беззащитной жертвой, у которой нет другого пути, нежели явиться с выкупом к Мути. Значит, идти во дворец с сопровождающим не придётся. Как только она скажет, что ценности у неё, её тут же попытаются убить. Муть ждёт не Настю, а мешок с золотом. Нужно что-то придумать, но что?» Анастасия попыталась влезть в шкуру алчного Мути и его приспешников. План созрел неожиданно.
Настя, не раздеваясь, прилегла на кровать и попыталась уснуть.
Утром в дверь тихо постучали. На пороге стоял ухмыляющийся Фофан:
– Цацки у тебя или ещё не подвезли?
– Всё спрятано в лесу, как ты, наверно, догадываешься. Одна я туда не сунусь – там волки бродят. Обеспечьте мне охрану, тогда о цацках и поговорим, – твёрдо сказала Настя.
– С охраной мы и Ваньку можем туда отправить, нам без разницы, кто схрон укажет, – усмехаясь, ответил Фофан.
– Ну тогда так и скажи Мути, что я отказываюсь ехать в лес одна.
– Ладно, порешаем вопрос, только ты далеко не уходи, вдруг понадобишься, – заржал Фофан и ушел.
Настя подождала немного и выскользнула вслед за бандитом. Фофан вышел из гостиницы и пошёл по улице к центру города. Девушка вернулась в конюшню и некоторое время спустя уже скакала на Вербе к городским воротам, ведя следом на поводу Ванькиного Дрозда. Подъехав к знакомому месту, где неподалёку был схрон, Настя спрятала лошадей в кустах, надёжно привязав. Вернувшись немного назад, она затаилась в подлеске и стала ждать.
Ранним утром Прасковья посетила отца, передав ему рассказ Насти. Балабол нахмурился и сказал:
– Иди домой, запрись и скажи охране, чтобы никого не пускали, пока я не распоряжусь.
Балабол давно уже догадывался, что Муть не гнушается любых заработков. Попытки приструнить или урезонить этого ублюдка встречали истеричный отпор. Основным аргументом был упрёк в том, что он всех содержит на своих хлебах, которые ему так тяжело достаются. Вихор и Жуть часто убеждали Балабола не лезть в «кухню» Мути, дабы не осложнять и без того непростые отношения в их кругу. Но сейчас сложилась ситуация, которая затрагивает не только финансовые, но и семейные интересы Балабола, а это похоже на вызов. «Если не ответить и дать слабину, то Муть будет впредь о нас вытирать ноги, – подумал Балабол. – Надо собирать совет».