Но спустя два часа кое-что все-таки изменилось. Я не сразу это понял, но мне вдруг стало легче. Пропало то чувство неподъемной тяжести, что возникло после объятий с Мышью. Я наконец-то смог встать, а не вскарабкаться вверх, опираясь на свой труп. Посмотрев на свои полупрозрачные руки и тело, заметил, что они принялись быстро набирать объем и плотность. Точно так же, как это было у Мыши!
— Вспомнили о тебе, — хмыкнул с завистью пацан.
— Что ты имеешь в виду?
— А вот что, — кивнул он на дверь.
Те распахнулись, и внутрь забежала сестренка.
— Олег! — заозиралась она в панике.
Светлые волосы, подкрашенные в розовый оттенок, растрепаны. На лице размазаны слезы. И это при ее-то любви к собственной внешности! Джинсовая жилетка распахнута, под ней белый топик. Юбочка чуть выше колен, черная, облегающая попу так, что все проходящие парни головы сворачивают, смотря ей вслед. Следом за Ритой вбежала медсестра.
— Куда вы так несетесь? Никуда он уже не денется! — запыхалась она.
— Где он? — резко обернулся сестренка к медработнице.
Мое сердце сжалось. Не такой подарок я хотел сделать ей на день рождения!
— Вон то тело, — махнула рукой медсестра и Рита тут же кинулась ко мне.
Добежав до «моего» стола, она остановилась и замерла, не решаясь убрать простынь и посмотреть под нее. Она была так рядом… только руку протяни! И я протянул. Слегка коснулся ее щеки, чтобы снять слезки, как обычно это делал, утешая ее. Рита вздрогнула и коснулась своей щеки, словно и правда почувствовала мою руку! Я попытался снова ее погладить, но моя ладонь лишь бессильно прошла сквозь сестренку.
— Ого, а сильно она тебя любит, — уже не скрывая огромную зависть, присвистнул сзади Мышь. — Вон какой поток энергии тебе дает!
Если приглядеться, то действительно было видно, как меня и Риту связывала тонкая светящаяся нить. Выходя из груди сестренки, она растворялась в паре десятков сантиметров от нее и вновь становилась относительно видимой, когда достигала меня. То, что это все же нить, а не нечто иное, было заметно в момент, когда мы приблизились максимально близко друг к другу.
— Надо же, — прошептал я. — Обычно это я тебя спасаю от всяких придурков, что пристают к тебе на улице или в институте. А тут мы поменялись местами.
Рита не услышала. Да я и не сомневался. Сейчас ее взгляд был прикован к лежащему на столе телу. Сестренка так и не смогла сама откинуть простынь. А когда это сделала медсестра, показав бледное лицо остывающего трупа, то не выдержала и разрыдалась в голос. Простынь тут же вернулась на место.
— Он?