А еще каждое утро на рабочем столе меня ждал новый букет. Ильяс не повторялся в выборе цветов — ни разу. На второй день после его признания это были фиолетовые тюльпаны, затем большие садовые ромашки, потом розовые пионы. И снова розы — белые, бордовые, даже синие! Из-за Лекси я не могла забирать цветы домой, поэтому приёмная превратилась в мини-оранжерею.
Просить Ильяса прекратить дарить мне букеты оказалось бесполезно. На самую первую просьбу перестать он лишь спросил:
— Нариса, ты не любишь цветы?
— Люблю, — призналась я.
— И тебе они приносят радость?
Пришлось сознаться, что букеты радуют, но мы не встречаемся и не планируем, поэтому нет никакого смысла...
— Это ты не планируешь, — перебил Ильяс спокойно. — А я всё еще намерен добиться взаимности, — и видя, что я хочу возразить, поднял руку: — Сейчас сложное время, и радовать тебя — единственное, что приносит мне удовольствие в этот тяжелый период. Не будешь же ты лишать меня маленькой отдушины?
Эх, как завернул! Не зря инкуб добился таких высот — мне бы так уметь вести переговоры. Язык так и не повернулся запретить Ильясу дарить мне букеты, так что он продолжил превращать приёмную, а скоро и примыкающий коридор в оранжерею. Не знаю, что думали сотрудники этого этажа, но мне никто не сказал ни слова. Хотя хватало изучающих, подозрительных и даже злобных взглядов во время выполнения обычных обязанностей секретаря.
Через пару дней после первого объявления по визору о нашей компании Ильяс стал брать меня на встречи. Я даже не догадывалась, какая у него разветвленная сеть знакомых из самых разных слоёв общества. Политики, министры, ведущие, писатели, целители, актеры и многие-многие другие. На каждую встречу инкуб брал целый ворох документов, доказывающих, что наш миридий абсолютно безопасен для человека, оборотня, инкуба — да кого угодно! И нам верили. Почти всегда.
Перед самой первой встречей мы сели в мобиль на заднее сиденье, и инкуб повернулся ко мне, прожигая взглядом. Почувствовав неладное, я вопросительно подняла брови.
— Что случилось?
Ильяс бросил взгляд на водителя и вдруг нажал кнопку, поднимающую звуконепроницаемую перегородку между передним и задним рядами сидений. Это меня обеспокоило еще больше. Удостоверившись, что нас не слышно, мужчина посмотрел на меня:
— Нариса, так как сейчас мне нужно будет постоянно присутствовать на встречах, придётся ежедневно пить особое зелье для притупления дара инкуба.
Я знала об этом. Дар позволял ему почувствовать, кто с кем и как долго состоял в интимных отношениях. Поэтому Ильяс избегал людных мест. И именно поэтому в секретари брал девственницу — чтобы дар молчал и позволял Ильясу спокойно работать. Но при чем здесь я?