— Скорее всего, это мой… брат, — мило проворковала она. — Добро пожаловать домой.
— Позвольте представить вам вашу сводную сестру, — вмешался Матвей. — Анастасия Святогорова.
— У меня есть сестра? — удивленно покосился я на дворецкого.
— Сводная, — повторил слуга. — Анастасия, дочь младшей жены Павла. Она была вписана в завещание.
— А это моя подруга. Ксения Викторовна Добрынина, — Анастасия указала на сидевшую напротив темноволосую девушку с хищным взглядом зеленых глаз. Она тоже широко улыбнулась:
— Очень приятно, князь.
Последнее слово прозвучало с едва заметной издевкой. Но я сделал вид, что не заметил ее.
— Сестра, — протянул я неуверенно.
— Чистокровная княгиня Федорова, — добавила девушка. — Павел Васильевич сразу дал мне фамилию. Теперь я Святогорова.
— Клевая киска, — кивнул я на ее колени, стараясь сменить тему разговора о чистоте крови. Начинать ссору в первые пять минут после возвращения домой не хотелось.
Анастасия опустила взгляд на свои колени, и на ее личике заиграла озорная усмешка:
— Хочешь погладить? — лукаво спросила она.
Ксения прыснула, прикрыв лицо ладошками.
— Спасибо. Возможно, в другой раз.
— Зря. Котики успокаивают, — проворковала Анастасия.
Матвей, который наблюдал за этим, с неодобрением покачал головой:
— Я вас ненадолго покину. Простите, но у меня много дел.
Он вышел, а Анастасия поднялась на ноги, переложив питомца на кресло:
— Всегда хотела братика, — проворковала сестра, пройдясь по комнате. — Правильно говорят: мечты сбываются.
Девушка неспешно одернула юбку, позволив мне насладиться видом ее упругих бедер, и подошла к пианино.
— Мы же вроде не родные? — уточнил я.
— И что? — удивленно подняла бровь девушка.
— В каком-то смысле, это даже лучше, — рассеянно протянула сидевшая в кресле Ксения. — Хотя и родные — тоже неплохо. Говорят, в этом есть своя прелесть.
Девушки рассмеялись. Анастасия подняла крышку пианино, который стоял у окна и села на стул.
— Позволишь? — я подошел к сестре и указал на музыкальный инструмент.
Девушка обернулась. Удивленно посмотрела на меня:
— Умеешь играть? Ты?
— Немного.
Анастасия встала со стула:
— Тогда почему бы не уступить дорогому гостю?
Я сел на стул, сложил пальцы в замок, вытянул руки. Пальцы захрустели. А затем я коснулся клавиш.
Приют, в котором я вырос, был образцово-показательным. Нет, это вовсе не означает, что дети там не устраивали кровавые распри, которые перерастали в смертоубийства с последующим скрытием тел.
Но к нам часто приезжали комиссии из синода. И благотворительные организации, перед которыми выслуживался Вяземский. Поэтому единственный предмет, который у нас преподавали на уровне городских школ — было театральное мастерство. Дети должны были в любое время дня и ночи сыграть роль счастливых воспитанников благодетеля. А еще музыка для концертов перед комиссиями. Поэтому любовь к музыке нам вбивали намертво. Иногда розгами, иногда — преподавательской линейкой.