Впрочем, Данила всё равно подключился к нему. И тут же вывел бледную картинку на экран, напылённый на роговицу глаза. Доступы к общей корабельной системе он взломал ещё пару лет назад, потому что ему надоело сидеть в своей каюте и мучиться неизвестностью. Правда, о том, что Данила давно подключился куда только можно, знал только дядя Миша. Обнаружил во время тестирования систем, но родителям сдавать юного хакера не стал. А, наоборот, даже похвалил.
Конечно, из рубки смотреть интереснее — там экран показывает всё, как через тонкое стекло. Но так хоть что-то видно… Въехал Пал, которому во время посадки предписывалось следить за ребёнком. Он выпустил манипуляторы и закрепился на полу.
— Как настроение, Данила? — поинтересовался он.
Всего лишь дань вежливости, прописанная в алгоритме. Но как же приятно!
— Спасибо! Приподнятое! — ответил мальчик.
— Постарайтесь не отстёгиваться до конца посадки! — дежурно напомнил Пал.
Потянулось ожидание. Кораблик медленно правил курс, собираясь плавно войти в плотные слои атмосферы Геи. Когда это произойдёт, родители включат тормозные двигатели и активируют на полную мощность магнитный экран, сажая аккумуляторы — зато тогда пламя будет полыхать на экране, а не на обшивке. Она, конечно, и не такое способна выдержать, но зачем рисковать?
Кораблик четы Красновых в чём-то был уникален. Во-первых, в медотсеке располагались две новейших медицинских капсулы с режимом глубокого криостаза. Формально, конечно, это не был тот самый криостаз, который описывают писатели-фантасты — выйти из него было нельзя. Чтобы оживить человека, попавшего в этот режим, ещё надо было добраться до Земли — и там, в огромном центре криоразморозки, ему бы фактически сделали новое тело.
Сохранить в такой ситуации старались только мозг, который заливали прямо в черепной коробке специальным желе — вместо ликвора. В общем, это была фактически смерть, с заморозкой образцов тканей. Мозг потом оживить ещё можно было, а вот тело — нет. Зато потом можно было воскреснуть — ещё и с новым, неиспользованным телом.
Правда, у этой технологии имелись свои ограничения… Вечно так мозг хранить было нельзя. Но заморозку использовали лишь в крайних случаях, когда жизнь исследователя и впрямь висела на волоске.
Во-вторых, исследовательский отсек, занимавший большую часть кораблика, был прямо-таки забит всевозможными приборами и агрегатами. В нём было такое оборудование, которое позволяло даже медикаменты делать — лишь бы все составляющие имелись. А они здесь имелись. Исследовательский кораблик способен был существовать в автономности почти что бесконечно долго. Реактор — на водороде, двигатели — на водороде. А водород, как известно, самый распространённый элемент во Вселенной. Если бы не запасы пищи, то кораблик мог вообще не садиться на планеты.