Я рассмеялась. На самом деле версия была забавная. Нет, вряд ли Дима этого хотел. Даже его заигрывания в лифте не были серьезными, Дима в принципе флиртовал со всякой симпатичной особью женского пола, которую еще не затащил в постель, стиль общения у него был такой. И симпатичная физиономия этому очень способствовала.
– Эль, чтобы меня вернуть, – я сделала еще один глоток кофейной нефти из стаканчика – Варламову нужно врезать мне бейсбольной битой по голове, да так, чтобы я память потеряла. У меня безумно много претензий в его адрес, ты знаешь. Да и ему – ему нужна не я, а девочка, которая будет готовить ему борщ и смотреть в рот. Какой мне борщ, когда я пишу по восемь часов в сутки, гуляю три, сплю еще девять, а оставшееся время – жру и занимаюсь йогой. Когда я выбрала его, отказалась от творчества – я ему надоела. Скучной стала, так он тогда сказал. А сейчас он в мою жизнь просто не влезет. Да и зачем? Его последней девице было года двадцать два, он меняет их раз в два месяца. Скажешь тоже, заинтересую его я. Слишком старая.
Без комментариев. Да – я знаю. И не надо меня спрашивать откуда я знаю, сколько лет последней девушке Варламова. Все вы понимаете, в одном мире соцсетей с вами живем.
– Полли, – Элька укоризненно хмурится, – перестань нести чушь. Какая “старая”? Тебе тридцать лет, а не триста.
– В глазах Варламова – после тридцати женщины мумифицируются и перестают иметь ценность, – насмешливо замечаю я. – Зачем связываться с тридцатилетней? Девочка двадцати двух-двадцати трех лет от роду обеспечит тебя более здоровым потомством, и прочее бла-бла-бла.
По-крайней мере, когда мы расходились – он говорил так.
– Тьфу, – Элька кривится. – Вот серьезно, как ты жила с ним пять лет? Он же чертов шовинист…
– Эль, я была идиотка, – честно откликаюсь я. – Мне казалось – это любовь. А ради неё же не жалко каких-то там жертв. Ну, мелкая же была. Чего ты хочешь от двадцатилетней влюбленной клуши.
Если уж домогаться, мне далеко не казалось. С Димой у меня и была любовь. Такая безумная, что мне хотелось считать её единственной настоящей в мире. Такая бескрайняя, что мне иногда казалось, что я сгорю от чувств, захлестывающих меня с головой. И она была, просто потом закончилась. Но она была, точно была.
Как может реагировать девочка-отличница, если на неё вдруг обратит внимание первый красавчик с параллельного потока? Тот, на которого ты, вросшая в джинсы, еще не знающая слово “маникюр” серая мышь, даже не смотрела, потому что зачем мечтать о том, что заведомо невозможно?
А невозможность вдруг является к тебе, сияет на тебя широченной улыбкой и зовет в кино! Ну, а после кино все та-а-ак быстро завертелось… И вот никогда так не было, но пришел он, и оно взяло и случилось! Первая любовь, первый мужчина, первый муж…