Вот почему я был такой идиот, а? Почему вообще развелся и не взял себя в руки сразу, как мне предложили контракт?
Оставляю вещи Веры у двери, иду в кухню. Девушка замирает с каким-то блюдцем в руке.
– Молодец, дорогая, хорошо поработала, – с иронией замечаю я, отмечая бардак и зашкаливающее количество осколков на полу. – Надо ураган в честь тебя было называть.
– А будешь знать! – высоко вскрикивает Вера, встряхивая русой копной. Клинеров не забыть бы вызвать, насыпала мне тут волосья… Оправдывайся потом перед Полли, почему на моей, в перспективе полинкиной, территории чужие волосы валяются.
– Буду, разумеется, – я киваю головой. – Машина подъехала. Тебе как – помочь вещи вниз спустить или до лестничной клетки вынести, потому что ты уходить не хочешь?
– А если я не уйду? – вскидывается Вера. – Ты мне обещал…
– Любовь до гроба? – саркастично уточняю я. – Извини, дорогая, точно не обещал, у меня это эксклюзивная вещь, уже отдана в добрые руки. Я тебе пару ролей помог получить, ну и все. Дальше ты оставалась уже по своей воле. Я тебя только не выгонял.
– Какой же ты козел, Варламов, – с чувством произносит Щербакова, выпрямляет спину и гордо шествует мимо меня.
Нет, Верочка, конечно, симпатичная. Фигура у неё имеется, мордашка тоже ничего, но и все на этом. И это совершенно не то. И ни минуты я больше никому не позволю занимать Полинино место. Даже если для этого придется год обойтись исключительно самоудовлетворением. Бессмысленно от себя бежать, бессмысленно прикидываться, что хоть одна женщина кроме Полли может загасить мой внутренний пожар.
С эпитетами Щербаковой в свой адрес не спорю. Мне, если честно, вообще до лампочки сейчас, что подумает обо мне Вера. Чем хуже подумает – тем лучше. Чемодан с её вещами я вниз все-таки спускаю.
Зря. Верочка, разумеется, сразу воспринимает это на свой счет, решает, что я чувствую себя виноватым, и тут же начинает кукситься.
– Дим, может, все-таки не надо нам с тобой расставаться? – смотрит на меня кукольными глазищами, хлопает длинными ресничками. Тьфу, кукла куклой, как вообще такую в жизнь-то пустил? Вообще же никакого сравнения.
– Не надо, Вер, а очень надо, – скептично откликаюсь я, запихивая её чемодан в багажник машины, – все, езжай. Как доедешь – не перезванивай. Волноваться я все равно не буду.
– Хамло, – в сердцах бросает Верочка.
– Стараюсь, – пожимаю плечами я.
Она наконец-то зло хлопает дверью такси, наконец-то сваливает с моего горизонта. Ну, что ж, одной головной болью у меня стало меньше.
Меня, наверное, должна мучить совесть, но у меня такое ощущение, что я вскрыл какой-то нарыв на душе и мне потихоньку легчает. Все становится как надо.