Спонтанные закидоны брали верх. Ушла.
День тянулся бесконечно. Начальница требовала свой отчёт, который не знает как писать, а сдать надо. Кофе почти не помогал. Постоянно отключалась. После обеда стало полегче – почти все свалили на совещание. Попытка забыться в телефоне провалилась, изображения плыли, а смысла текстов не понимала.
Дома встретили умирающие щенячьи глаза. Жалко. Напоила, супчик сварила, убрала засохшую композицию в коридоре. Называется "Лечь пораньше", то есть опять за полночь. Радовало, что дебильный дружок свалил, второй день я бы его не выдержала.
Захар делал вид, что бросил пить, целых две недели. Он не первый раз пытался, но всегда безрезультатно. Но за дни без пьянства я вспомнила за что, полюбила этого мужчину. Успокоилась. Простила. Нашёл подработку. Даже неплохие деньги стал приносить. Свободные наличные принесли выпивку.
– Надо обмыть это дело.
Алкоголь выпускал дикого монстра на волю. Налитые кровью глаза, расставленные руки и ноги, голова нацеленная вперёд. Исподлобья бык смотрел с явным желанием убивать. А я всего-то спросила, заплатил он эту чёртову коммуналку или нет.
Осколки разбитого зеркала полетели градом на мои голые ноги, окрашивая пол алым цветом. Орал. Сдавливал горло пальцами. Вторая била кулаком в стену.
В этот момент мутное сознание думало странное, что мой труп будет вонять копчёной скумбрией, как и его руки.
Нога в берце хотела пнуть меня, но промазала, с размаху ударившись о стену. Боль его отрезвила. Я смогла дышать.
Сидя на полу, смотрела на бледное отражение в куске зеркала. Отстранённый мозг продолжал нести чушь: "Интересно, семь лет несчастья так начинаются или заканчиваются?"
Именно в этот момент, смотря на жалкого пьяного нытика, страдающего над сломанной ногой, я поняла, что так жить больше не буду.
Пока вставала, порезала ещё и руки.
Перикись горячей пеной сползала на пол. А я радовалась, что осколок прошёл аккуратно между большим и указательным пальцами, лишь слегка порезав стопу. Остальные раны быль мелкие.
Захар вызвал скорую, ибо дойти никуда не мог, даже не получалось снять любимые ботинки – нога слишком опухла.
– Ё.... , – врачица материлась, когда зашла в квартиру. Хотела убить его, а не лечить. – Тебе надо разводиться, – осматривала мои раны.
– Мы не успели расписаться.
– Так даже лучше. Беги от него, – сказала напоследок, выгоняя Захара. Она заставила его самостоятельно спускаться с пятого этажа.
В окно наблюдала, как медики его брезгливо сажали в машину. Когда скорая начала отъезжать, увидела автомобильный номер – 666.