Он был из породы людей, которые сжигают, иссушают, уничтожают плодородную землю и превращают ее в пустыню ради своей наживы.
Этот отец, трогательно и нежно любивший свою единственную дочь, сам, сам был… наркобароном и свои жуткие, смертельные щупальца уже раскинул во многих городах страны, а наркодилер, которого он выбросил с 11 этажа, как ненужную, ничтожную вещь, был одним из его непосредственных шестерок. Я не могла поверить услышанному, прочитанному.
– Это правда, что пишут в газетах? – с ужасом спросила я мужа.
– А кто докажет?
Значит правда, правда.
– И ты будешь его защищать? Ты только вникни, как жизнь его поучительно, пусть и жестоко наказала.
– Наша профессия – служить людям. Да, мне придется подмешать немножко лжи в свою речь, но ведь это во благо, чтобы спасти его единственную дочь. Ты сама мать, подумай. Девочка без него погибнет окончательно.
– Как у тебя ловко получается закрывать глаза на главное. А сколько единственных сыновей и дочерей он погубил? Погубив чужие души, свою не сохранишь и не спасешь. Он уже конченый человек.
– Я не могу думать обо всех. На всех меня не хватит. И не могу бросить своего клиента в беде.
Ну и о чем можно говорить с человеком, который так подло лавирует между ложью и крупицами правды. Очередная лицемерная игра в нравственность, видимо деньги за защиту были хорошие. Это его конек, его дар выхолостить, вычистить, выполоскать подлость и грязь, прикрываясь облаком красивых слов.
Я тогда даже пошла на судебное заседание, неужели ему удастся вызволить это чудовище?
Адвокат дьяволов знал свое дело. Его эмоциональный огонь никого не оставил равнодушным. Только следователи знали, что в этом огне отмывается и сжигается черная грязь и мерзость. Он включил в свою речь весь арсенал профессионализма – нужные интонации, тон голоса, паузы, мимику, взгляд, бросаемый на присяжных. Его речь переплеталась, перехлестывалась, замысловатыми, хитросплетенными словами. Он выхватывал мелкие правдивые детали, вклинивал в свою речь цитаты. Это был сеанс гипноза.
– Для чего человек живет? Для детей. – Его сильный баритон то поднимался до небывалых высот, то опускался до трагического шепота, заставляя зал замереть в одном дыхании, вслушиваясь в его слова. – Много ли ему надо для счастья? Только, чтобы дети были здоровы и благополучны. У этого человека нет никого на всем белом свете. Ни одной родной души – только дочь, единственная. Единственная! Ваша честь, мой клиент, примерный отец, образцовый налогоплательщик, пытался всего лишь защитить то, что дороже ему больше всего на свете, больше своей собственной жизни. И вот такие монстры отнимают у него самое дорогое, самое ценное, что у него еще осталось в этой жизни. И как ему смириться с такой несправедливостью? Кто посмеет бросить в него камень и осудить его? – в страстном, эмоциональном порыве обращался он к присяжным, поочередно, останавливая взгляд на каждом.