И вновь я первая прервала молчание.
– Сережа, ты вспоминал меня?
Что произошло? Я только спросила, а он посмотрел на меня долгим взглядом и между нами легла незримая, печальная струна счастья, необъяснимая словами. Блеск глаз Сережи был так выразительно тосклив, что мне захотелось заплакать – громко, навзрыд. Нужны ли слова в волшебном мире чувств, когда есть такой взгляд.
"Может рассказать ему все. Он поймет, простит, – размышляла я про себя… Но так стыдно… так больно возвращаться к этому".
Я вновь посмотрела на свечи. А ярко-красная бархатная коробочка рядом манила и притягивала взгляд.
– Ты своей жене купил другое кольцо?
– Да, этот положил в дальний угол письменного стола, а потом, когда у меня появился сейф, там она и пролежала.
– А ты… ты не хочешь… Не можешь надеть мне это колечко, – мой голос слегка задрожал.
Он молча взял кольцо и попытался надеть его. Не получалось.
– Я видимо купил не твой размер.
– Мой, мой – просто время меняет нас. Надень пока на мизинец. Мне надо скинуть всего три килограмма.
Сережа протянул свою руку. Кольцо слилось с его пальцем.
"Надо, надо рассказать ему все, теперь у меня никаких тайн от него не должно быть. Может что посоветует…"
– Мы можем здесь еще задержаться? – решилась я, наконец. – Мне тебе так много надо рассказать
– Все по нашему желанию.
– Только закажем еще что-нибудь: кофе, сладкое. Хочу раскрыть тебе все обстоятельства моей жизни. Даже если ты будешь презирать меня, я все равно должна рассказать.
После того, как мы подкрепились, выпили кофе с коньяком, я несколько взбодрилась и пересела на его сторону диванчика… Во второй раз в своей жизни я сорвала со своих эмоций все цепи, покровы, засовы, замки и они хлынули неудержимым, очищающим потоком.
Я вновь выплескивала из себя долго копившиеся обиды, чувство вины, неуважение к себе. Сережа внимательно слушал меня.
Это вторая ночь исповеди, была не такой тяжелой, как та, но все же время от времени слезы скатывались по щекам. В самые острые минуты, он просто прижимал меня к себе и прикасался губами к волосам, будто успокаивая. Я закончила… и вновь наступила тишина, но молчание это было благостным, легким для меня.
– Мы еще поговорим об этом и быть может съездим к ней, – медленно и задумчиво проговорил Сережа. – Страшны те ошибки, когда ничего уже не исправишь, а в нашем случае, кажется, есть просвет, есть надежда что-то исправить. Мы еще подумаем об этом.
"Мы"… "В нашем случае…" – какие чудные слова. Теплый комок давно забытого счастья зашевелился, разбух, разросся и разлился блаженной струей по груди.