Ненталь несколькими небрежеными жестами сбросил доспехи. И я увидела доспехи его мускулов: на груди, на плечах, на руках.
Это было по-настоящему потрясающе! Я никогда еще не встречала мужчину с таким телом. Ну правда! Разве что в кино!
Наг был совершенен! Литые мускулы перекатывались под смуглой кожей.
Я не сдержалась, скользнула рукой по буграм плеч. Затем по мощным щиткам грудных мышц. Ненталь не шевелился, только надсадно втягивал носом воздух и ноздри его судорожно трепетали. Я остановилась и наг пальцами подтолкнул мою руку дальше. Кхм… А он нетерпеливый. Мне это ужасно понравилось. Я совершенно осмелела, словно со мной — мой, собственный, личный мужчина. А вовсе не император из другого измерения. Моя ладонь двинулась ниже, к прессу… Ненталь вздрогнул, чуть дернулся. И несколькими быстрыми движениями пальцев развязал набедренную повязку. Я увидела его всего. Возбужденного так, как только может быть возбужден мужчина.
Без прикрас. Да они и не требовались.
Этому мужчине точно нужно оставить потомство! Вот что мелькнуло шальной мыслью в моей голове. А затем все заполнила дурманящая эйфория от мысли и «он мой!». Мы не разговаривали о том, что «после», когда Ненталь освободится. О том, что у него потом может появиться своя нари. О том, что я живу на Земле, а он — обитает в Гардавии. И нас разделяют даже не километры, не самолетные часы в воздухе и не душные часы в тряски автобуса. Нас раздлеляют границы измерения!
О возможном новом отборе в жены для Ненталя… Он ведь один уже организовал. Так почему не устроить другой? Ну когда все в жизни Ненталя тоже устроится? Такой вот незатейливый каламбур…
Да и нужно ли нам это, в принципе? Портить этот чистый, как горный ручей миг, выяснением отношений?
Я взрослая женщина. Он взрослый мужчина. Даже страшно подумать сколько ему лет. И мы оба согласны сейчас на все. Все, к чему нас толкает природа.
А природа разве что самолично руками не сцепляла наши тела.
Да этого и не требовалось.
Ненталь притянул меня и принялся покрывать поцелуями. С какой-то жадностью ловя губами каждый миллиметр моей кожи.
Я снова застонала, впилась пальцами в плечи нага, и он издал новое рычание. Общаемся как оборотни в книгах. Я стону под двусущим, а он рычит. Все нормально! Хоть роман пиши!
Ирония растворилась в дымке желания. Затуманенным взглядом я видела Ненталя, оценивала его. А он… Он не останавливался. Так ребенок, который долго болел, дорвавшись до мороженого не может остановиться, пока в пальцах не останется лишь палочка. И даже потом еще обсасывает ее, слизывает остатки, грызет — вдруг что впиталось.