Подъехав к Малой Святой Софии — она была построена на несколько лет раньше своей более известной родственницы, — мы нашли свободное местечко в тесном ряду машин перед железнодорожными путями у мечети. Отсюда можно было наблюдать за домом Лейлы Баркын. Сейчас во всех окнах, выходивших на нашу сторону, горел яркий свет. Прошло три часа с тех пор, как они оба пришли сюда, и мы не заметили ничего подозрительного: в дом никто не заходил, из дома — не выходил. Лишь каждые двадцать минут мимо с ужасным грохотом проносились пригородные поезда. Ребята, дежурившие возле мечетей, сообщали, что там тоже была тишь да гладь.
Воспользовавшись моментом, я откинул спинку кресла и устроился поудобнее, мысленно поблагодарив Зейнеп за обезболивающую таблетку: она спасла меня от боли в спине. Сейчас главное было не отключиться.
— Знаете, ему ведь тоже отрубили голову, — пробормотал Али, вырывая меня из полудремы. — Бедняге, что лежит вон там.
О чем это он? Я поднял спинку кресла и посмотрел в направлении, куда указывал Али. Рядом с мечетью находилось тюрбе.
— Что еще за бедняга?
— Его звали Хусейном. Он был агой — главой привратников, охранявших одни из трех ворот во дворце Топкапы. А в историю вошел под именем Обезглавленный Хусейн-ага. Он-то и превратил эту церковь в мечеть.
Я не мог поверить своим ушам. Честно говоря, если и была какая-то польза от расследуемых нами убийств, то заключалась она в том, что мои напарники узнали массу интересного из истории Стамбула. При других обстоятельствах вряд ли бы они стали заниматься этим.
— Откуда ты это знаешь?
Скажи он, что сам разузнал, — я бы ни за что не поверил. Но Али был верен своей привычке говорить правду:
— Зейнеп рассказала, пока вы были у Мюмтаза-бея сегодня вечером. — Он снова посмотрел на тюрбе. — Хусейн-ага сильно провинился — то ли взятка, то ли хищение… в общем, что-то серьезное. И тогда… Эх, забыл, как эта должность называется… Знаете, один из главных людей во дворце, он еще за безопасность отвечал.
— Бостанджи баши, начальник дворцовой стражи?
— А, точно. Так вот, начальник этот собрал своих людей и приказал им Хусейна разыскать. Нашли его у входа в эту мечеть. Увидев бостанджи баши — тот ведь еще за палача был, — Хусейн понял, что дело плохо, и попытался удрать. Но куда бежать? Его моментально догнали и ударом меча снесли голову с плеч. Голова свалилась беглецу на грудь, и он пробежал так еще несколько шагов и только потом рухнул на землю. С тех пор его и прозвали Обезглавленный Хусейн-ага. — Али не отрываясь смотрел на тюрбе: оно подсвечивалось красноватым светом. — Только одного не понимаю: почему казненному за тяжкое преступление человеку оказали такую честь и построили усыпальницу?