Он понял, что его доводы до меня не доходят, и перевел разговор на другую тему:
— Откуда вы узнали столько всего о зодчем Синане?
— Мне рассказал о нем мой друг, он архитектор. Йекта… Не думаю, что вы с ним когда-нибудь пересекались.
— Не тот ли это, кого я недавно видел перед вашим домом? Такой грузный и сердитый?..
Демира Али описал отлично.
— Сурово выгляди!, правда? Нет, это был Демир. Он ветеринар. А Йекта — архитектор. Это он рассказал мне про Синана. — Я на секунду задумался. — Странно, но когда я спросил Йекту, что бы он сделал на месте убийц, он сказал, что оставил бы тело на могиле Синана. Как-то так.
Али этот факт не показался настолько странным, как мне.
— Эх, если б только мы с самого начала спросили у него! Было бы в сто раз полезнее, чем опираться на предположения женщины-историка…
Да, это было бы гораздо полезнее, но я вовсе не планировал втягивать своего друга в дело об убийстве.
— Ладно, Али. Посмотри, есть ли что-то в руке у жертвы? Если не можешь, давай поменяемся, ты выходи, а я осмотрю труп.
Мой напарник тут же внутренне собрался — речь шла о его профессиональной чести, и он не мог поступить по-другому.
— Да что вы, инспектор, я сам сейчас посмотрю, — сказал он. — Просто ждал, когда вы договорите.
Парень старался не обращать внимания на запах, но это было невозможно. Все его лицо перекосилось. Он осматривал связанные руки трупа.
— Здесь слишком темно. Не могу никак разглядеть. — Он повернул руки трупа к свету. — Подождите-ка, здесь что-то есть… — вытащив из кармана ручку, он слегка развел ею закостеневшие пальцы, и на пол фургона выпала монета. Али поднял ее, посмотрел. — Похоже на золото. И есть какие-то надписи на арабском. — Он протянул монету мне.
— Как по-вашему, для кого она отчеканена?
Я легко ответил на вопрос:
— Конечно же, для Сулеймана Кануни… Не думаю, чтобы стали чеканить монеты ради придворного архитектора…
Я держал монету за края, но Али предупредил:
— Осторожно, инспектор. Если мы сотрем отпечатки, Зейнеп нас убьет.
— Кстати, а где она сама? Нам нужно с ней связаться.
Я надел очки и, как будто что-то понимаю в этом, стал разглядывать мелкие арабские символы.
— Зейнеп? Я говорил с ней минут за десять до вашего приезда. Она со спецами осматривала фургон ассоциации, там же следы крови обнаружили. Сказала, что потом поедет к Недждету Денизэлю.
Странно, что она там забыла среди ночи?
— Зачем? Зачем ей туда ехать? — спросил я, отрывая взгляд от монеты.
— Она что-то говорила о гравюрах. Но подробностями не поделилась. Кажется, она не уверена и не хочет, чтобы я смеялся над ней, если ее версия окажется провальной. Но если Зейнеп права, мы и так все узнаем.