— Стой! — крикнул я, прибавляя ходу. — Стоять, полиция!
Но он всем телом продолжал налегать на ворота. Они были настолько огромными, что казалось, и великану не хватит сил сдвинуть их с места. Однако прямо у меня на глазах ворота распахнулись. Прежде чем войти, преследуемый обернулся и издевательски подмигнул. Ворота начали медленно закрываться.
Нет уж! Такой шанс я упустить не мог. Собрав в кулак последние силы, рванул еще быстрее. Сердце вот-вот выскочит из груди, в висках бил набат. А, да ладно, я бежал со всех ног. Железная створка почти захлопнулась, но я все-таки успел втолкнуть в щель свое обессиленное тело.
Внезапно вокруг стало светло. Темная осенняя ночь в мгновение ока превратилась в сияющее летнее утро. Солнце слепило глаза, в ушах раздавался рев обезумевшей толпы:
— Убей! Убей! Убей!
Что здесь происходит? Куда я попал?
Пока глаза привыкали к свету, я машинально потянулся к кобуре. Но кобуры не было — наверное, отстегнулась, пока бежал. Меня охватила паника. Слепящий свет стал мягче, и я мог осмотреться. Не может быть… Знакомая мне площадь Султанахмет исчезла. Я был в центре античной арены. Здесь когда-то устраивали скачки и кровавые гладиаторские бои. Желающих поглазеть собиралось так много, что на каменных трибунах яблоку негде было упасть. Обескураженный, я пытался понять, что происходит. И тут я снова увидел человека, за которым гнался. Он уже никуда не спешил. В его движениях не было ни капли страха, ни какого-либо стеснения. Он уверенно шел к центру арены — ко мне. Когда он сбросил плащ (теперь на нем был плащ или скорее накидка, по древней моде), моему взору предстало крепкое тело, защищенное черной броней. Правой рукой он держался за шляпу — шляпа была той же. Я думал, что он ее снимет и я наконец разгляжу его лицо. Но под ней оказался стальной гладиаторский шлем, закрывающий лицо. В одно мгновение сборщик мусора превратился в воина. Не успел я подумать, что чего-то еще не хватает, как два римских солдата подали ему двусторонний топор. Воин кивнул и принял оружие. На трибунах установилась тишина. Громадный амфитеатр замер. Он поднял топор, и на стальной поверхности заиграли солнечные блики. Воин повернулся к трибунам, приветствуя собравшихся, и толпа как будто взбесилась.
— Убей! Убей! Убей! — снова прокатился рев.
Кого он должен убить? Недолго я оставался в неведении — те же римляне, что принесли меч, толкнули меня в спину, и я повалился на пыльную землю.
— Убей! Убей! Убей! — неистовствовала толпа.
Я медленно поднялся на колени, но от пинка в спину опять упал.