— Бред какой-то! Отец, напротив, очень хотел, чтобы мы поженились. — Эфсун нахмурила брови. В ее глазах заплясали язычки гнева. — И вообще, как это связано с убийством?
Настал момент истины: на сцене должен был появиться сочувствующий полицейский.
— Пожалуйста, Эфсун-ханым, не нужно волноваться. Мы не собираемся без надобности совать нос ни в ваши дела, ни в дела Омера-бея. Просто пытаемся найти убийцу вашего отца, — сказал я.
Не помогло: она по-прежнему хмурилась.
— В таком случае лучше займитесь его профессиональной деятельностью. В семье никто ему зла не желал.
Кажется, наконец мы что-то нащупали.
— О его профессиональной деятельности мы тоже поговорим, Эфсун-ханым. Но сначала мне хотелось бы узнать кое-что еще. Сколько лет второй жене вашего отца. Она молодая?
— Молодая, — ответила Эфсун, особо подчеркнув это слово. — Понимаю, к чему вы клоните, и сразу скажу: у них с отцом разница двадцать лет. Она на два года старше меня. Молодая, здоровая, красивая.
Девушка старалась говорить нарочито насмешливо, но ей не удавалось скрывать свою глубокую печаль и злость, которые, казалось, вот-вот выйдут из-под контроля.
— Она в курсе случившегося?
— Да, я позвонила ей утром.
— Позвонили? Она не с вами живет?
— На прошлой неделе она уехала на родину, в Ризе.
— И как она восприняла эту новость?
— А вы как думаете? Конечно, это был удар для бедняжки.
Эфсун искренне сочувствовала мачехе. Родного отца ей было не жаль, а ту, которая ворвалась в их жизнь и разрушила их счастье, эту женщину — и не женщину вовсе, а какую-то девчонку-ровесницу, — она жалела. Возможно, Эфсун была намного мудрее, чем я думал.
— Она приедет в Стамбул?
Эфсун кивнула:
— Да, выезжает сегодня вечером. Назлы была предана моему отцу. Не смотрите на меня с таким удивлением, Невзат-бей. Ее вины тут нет. Представьте бедную девушку, без единой родной кровинушки. И тут ее одаривает вниманием взрослый, состоявшийся мужчина. Что бы вы сделали на ее месте?
— Ваш отец действительно любил Назлы-ханым?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Да и кто может знать? Я не уверена даже, смог бы на этот вопрос ответить сам отец. Единственное, что я знаю: как только у отца появились деньги, он стал совсем другим человеком.
Мне тут же вспомнились слова Лейлы Баркын о Недждете Денизэле: «Прежде он был настоящим археологом, выискивал следы прошлого в пыли под раскаленным солнцем, при этом и медного гроша не просил. Но тот Недждет исчез, а на его место пришел делец, который зарабатывал на всем, к чему прикасался. Раньше история была смыслом его жизни, теперь же превратилась в средство добычи денег». Убитых объединяло то, что деньги полностью изменили их человеческую суть. В наши дни это была привычная вещь. Такое происходило с большинством людей. Но подобное сходство двух людей, убитых в одинаковом стиле с разницей в один день, не было обычным совпадением. Это могло стать важной подсказкой, которая облегчит путь к раскрытию преступлений.