Разговор прервался, как только я зашла на кухню.
– О, вы можете не обращать на меня внимания. – пробормотала, спокойно садясь за стол. – И всем доброе утро.
– Наша болтовня вас утомит, прекрасная донна. – Виктор выгнул бровь. – Лучше расскажите, чем вам приглянулся тот бедолага? Зачем спасли его?
– Вы про Игоря? – уточнила.
Виктор медленно кивнул. Сидевший в пол-оборота Кузьма развернулся ко мне. Клавдия поставила передо мной тарелку, набитую до краёв едой. В животе предательски заурчало, только сейчас я почувствовала насколько голодна.
– Он мой друг.
– Это не оправдание! – возмутился Кузьма.
– А у вас были друзья? – поинтересовалась. – Когда-нибудь?
Кузьма было открыл рот, но Виктор перебил:
– Голуби не считаются.
Кузьма одарил его тяжёлым взглядом, не вступая в перепалку.
– Ох, у меня вот был один. – Виктор важно откинулся на спинку стула. – Всё ходил за мной по пятам. Да записывал что-то на пергаменте. Я, как прочёл, так и ахнул. Ну… – почесал нос. – Бумажку я сжёг, да и его вместе с ней.
– Очень мило… – распахнула глаза, пытаясь выдавить улыбку. – Но я не думаю, что того человека можно было бы назвать другом.
– Он шутит, дитя. – Клавдия кинула презрительный взгляд на Виктора.
– Отнюдь!
– Виктор! – перебила женщина. – Помнится мне, что нам было дано важное задание.
– Клавдия, увольте… – тоскливо протянул.
– Брюхо набил, теперь на выход. – поторопила она. – Хорошего дня, Ева. – впервые она обратилась ко мне по имени, даже постаралась придать улыбке дружелюбность. Видимо давно она не улыбалась по-настоящему.
Кузьма покачивался на стуле. Он явно был чем-то расстроен, молчалив, как никогда задумчив.
– Кузьма, глупо полагать, что вас мог расстроить вчерашний инцидент, но всё же дело в нём?
– Нет, милушка. Это тут совершенно не при чём.
– Меня это успокаивает. – облегчённо выдохнула.
– Когда ты понимаешь, что твоя жизнь отмечена знаком бесконечности, нет-нет, но разные мысли лезут в голову. Седьмой смертный грех часто навещает меня. Однако надолго не задерживается. – он посмотрел на меня.
– Мне никогда этого не узнать. – мрачно улыбнулась, отодвигая от себя тарелку.
– От чего же вы так уверенны? – уголки губ коварно поползли вверх.
"Голубой глаз предрекает смерть, светло-карий видит всё скрытое", слова Зои Павловны звонко прозвенели в голове.
– Не томите себя и не майтесь. Судьба – вещь многогранная.
– Не в моём случае.
– Строптивый ребёнок. – возмутился Кузьма. – Говорю же, многогранна! И всё тут!
– Я сделала свой выбор… – прошептала.
– А его выбор вас не интересует?
– Он очевиден. Это же неизменное правило…