Судно, не замедлив хода, прошло мимо и снова скрылось во тьме, как будто его никогда и не было. Могло показаться, что все это только привиделось Борису. Но смертельная опасность, которая теперь ему грозила, была не призрачной, вычитанной из сказок о Синдбаде-мореходе, а реальной и неотвратимой.
Течение подхватило человека и понесло к скалам, волны захлестывали его с головой. Однако он упрямо продолжал бороться за свою жизнь, не желая признавать, что обречен. Но еще несколько взмахов руками – и намокшая одежда потянула его под воду… Сопротивляться уже не было сил… Он вздохнул, но вместо воздуха в легкие полилась морская вода…
И в это последнее перед смертью мгновение чья-то рука безжалостно схватила Бориса за волосы, вытягивая на поверхность моря и давая возможность дышать. Над ним навис борт резиновой моторной лодки, низко сидящей в воде. Кто-то, невидимый в темноте, подхватил его под руку, помогая взобраться в лодку. Борис перевалился через борт и свалился на дно, между скамеек. Но он уже успел наглотаться воды, и теперь жидкость хлюпала в его легких при каждой попытке сделать вздох. Неизвестный спаситель с силой надавил ему на грудь, еще раз и еще, а затем прижал свой рот к его рту, резко выдохнув. Ощущение было приятным, несмотря на резкую боль от сломанного ребра. Губы, которые пытались вдохнуть в него жизнь, оказались мягкими и теплыми, они дарили покой и блаженство. Они напомнили ему недавний сон, в котором он умер и ощутил блаженство. И Борис, прежде чем кануть во мрак, ответил на поцелуй…
Желтое такси долго петляло по узким коротким улочкам, густо заросшим зелеными насаждениями, через которые виднелись красными пятнами черепичные крыши небольших частных домиков. Это походило на поездку по лабиринту, в котором не было спасительной нити Ариадны. И тот, кто не знал маршрута, мог бы легко здесь заблудиться. Наконец автомобиль остановился напротив одного из домиков. От дороги его отделяла не привычная оградка, а живая изгородь из высоких густых колючих кустов, которые выставляли, как разозленные ежи, тысячи шипов. Для прохода в изгороди было оставлено узкое пространство длиной в три-четыре шага, но разглядеть его можно было, только подойдя почти вплотную. Кусты облепили птицы, громко и радостно прославлявшие солнечный день, жизнь и Творца. Когда подъехал автомобиль, они умолки. Однако, увидев Катриону, снова начали чирикать, тренькать и клекотать. Но когда следом из салона появился Грир, опять замолчали, дружно вспорхнули и шумной встревоженной стайкой куда-то улетели.