Осознав всё происшедшее утром следующего дня, когда его бурно выворачивало и выкручивало над унитазом, Руди скорее готов был сдохнуть, задохнувшись собственной блевотиной, чем раз за разом, снова и снова, брать телефонную трубку и через невыносимую головную боль умолять всяких козлов дать ему в долг нужную сумму, пообещав в залог свой современный, хоть и небольшой особняк, в придачу с автомобилем.
Но именно со вчерашнего вечера все, как один, отказались выручить Руди, почуяв, что его безупречное везение на этом закончилось.
Глотая и запивая вчерашними остатками виски горсть обезболивающих таблеток, везунчик не мог взять в толк, что произошло с его удачей? Куда она исчезла? Или это просто конец его игры? Неужели стоило один раз пустить к себе неудачу, как она решила остаться и более не покидать Руди?
Этим же вечером его избили до полусмерти, увеличив долг и установив новый срок выплаты. Руди кому только не предлагал свои новые идеи, требовавшие чужих вложений, но через пару дней он уже лежал под капельницами в реанимации после очередного избиения, безнадёжно глядя в потолок. Он понимал, что убивать его никто не собирается, пока капают проценты. Разве всё, что оставалось сделать – прикончить себя?
Через месяц после выписки из больницы, кредиторы основательно взяли Руди за горло, застигнув его в туалете супермаркета «Happy hearts», где он после нескольких ударов кастетом в лицо, тут же пообещал достать от него требуемое. Он стоял на коленях в луже чужой мочи, капая в неё собственной кровью из разбитого носа, пытаясь поправить его только что сломанными пальцами правой руки, которой он пытался прикрываться от ударов, и сказал, что через час привезёт наличные деньги в назначенное место. Жертву, хохоча, отпустили, пнув ногой по уходящей заднице.
Руди долетел от «Happy hearts» до дома за мгновения, на ходу открыв ворота гаража и, сразу закрыл их за собой. Он тщательно запер на все замки входную с улицы дверь, проверив их надёжность несколько раз, потом полностью накрыл машину её фирменным брезентовым чехлом, залез на водительское сидение, и завёл двигатель. Решение было принято окончательно.
Он зажмурил глаза, открыл рот и, стал глубоко дышать.
Наверняка, Руди задохнулся бы через несколько минут, если бы на его неугомонный мозг не подействовала "лечебная" доза выхлопных газов.
Так или иначе, Руди находящегося в полуобмороке осенило! Он заорал, выбираясь из заведённой машины, путаясь и падая на колени в брезентовом тенте, жутко ударяясь головой об дверь, пол и стены гаража, но всё же сумел вылезти сквозь непроглядную толщу густого дыма, почти умирая. Он докарабкался до входной двери ворот на ощупь, еле сумел открыть по памяти только что им запертую дверь, распахнуть её настежь и из последних сил вывалиться, как кусок вонючего дерьма, наружу. Самоубийца трупом рухнул на землю, набирая дрожащим ртом с глубоко полопавшимися губами и потрескавшимися ноздрями гудевшие до боли полные лёгкие свежим, ледяным и острым, как новое лезвие воздухом улицы. Через десять минут Руди, перевернувшись лицом к небу, ещё около получаса приходил в себя, прокручивая в голове страшно интересное видение, посетившее его – он видел себя, лихо мчащимся в своём новом Aston Martin по горному серпантину над мимо вьющейся внизу линией океана. Где-то очень-очень далеко отсюда. Ему ослепительно светило малайзийское Солнце…