Закончила свой рассказ Клавка –повариха и затянулась сигаретой. К этому времени и вторая бутылка водки была опорожнена.
– Так, а с этой то что, как её? Киселихой? – спросил не пьянеющий Туча.
– С Киселихой то? – спросила Клавка. – Скажи тебе всё, хватит и этой истории.
– Что же ты всё её защищаешь? – не унимался Туча.
– Знать хочешь? Ладно скажу так и быть. Тётка она была моя, по матери, только умерла она как пять лет назад. Ты же прав был, родилась я в Киргизии, там и жила, а потом как Союз развалился вернулась к родне, а потом то и узнала, что Киселиха тётка моя, но не сразу. Поселилась я с детьми в Ломозово и вот как-то мать ко мне приехав и рассказала про Киселиху. – ответила Клавка. – Нет её больше на этом свете, давно она в могиле, только в лес тот ночью никто не ходит, а кто случайно забрести может, назад уже не воротиться.
– А кому же она силу свою оставила? – спросил Туча, но Клавка не успела ответить ему, потому что всё их внимание привлёк появившийся внезапно старенький, полуслепой монах с большим крестом на груди, тростью в руке и мешком за спиной.
Монах этот вошёл в столовую, сел за соседний столик, положил рядом с собой мешок, перекрестился и обратился к Зинке.
– Уважаемая налей мне чаю пожалуйста, да по горячей. – произнёс он, делая ударение на букву «о».
– Куда путь держишь отец? – спросил его вечно любопытный Туча.
– В монастырь мужской, что на Свят горе добрый человек, а потом снова сюда, к Вам в город приду, дело тут есть одно. – ответил монах.
– А откуда знаешь, что добрый я, может я злой. Хахаха – засмеялся Туча, опорожняя очередной стакан водки.
– Для меня все люди добрые от рождения, злых нет, злыми они сами себя творят. – произнёс монах и взял двумя руками чашку горячего чая, которую ему принесла Зинка. – Спасибо дочка.
Клавка, смотревшая всё это время на монаха в упор, прикурила новую сигарету, встала, подошла к монаху, пустила ему дым прямо в лицо и растягивая вдруг произнесла такое.
– Монах в синих штанах! Слышь монах, а я вот секса с тобой хочу, возьми меня, трахни меня.
Сотня сидевший всё это время спокойно, привстал и крикнул Туче.
– Убери отсюда эту старую шалаву! Заткнись тварь!
Однако Клавка не унимаясь продолжала орать,
– Возьми меня монах, отымей меня как суку! Что не стоит?! Трахни меня монах!
– Замолчи! Убирайся вон отсюда! Я сейчас милицию вызову! – уже не выдержав закричала Зинка.
Монах же, спокойно сняв с груди свой крест, поднёс его к лбу Клавки и трижды перекрестив стал читать молитву, в конце которой стал произносить такие слова,
– Изыди бес! Изыди Сатана! Во имя Отца, Сына и Святого Духа! Изыди Сатана! Прости Господи душу её, ибо не ведает она что творит. – тихий, но звучный голос старца как труба Иерихона разорвал тишину в столовой, а Клавка, упав на пол стала биться в конвульсиях, пена пошла у неё изо рта. Она стала кататься по полу и визжать как свинья, и изрыгать проклятия в адрес монаха утробным рыком зверя. Однако старец продолжал крестить её своим крестом и произносить молитвы несмотря не на что.