Постреляем? Я переполошился и заерзал на стуле. Пистолетом? Настоящим? Надо было слушать Игошина и валить отсюда, все таки его чуйка работает.
- Ты чего так напугался, - засмеялся Матвеев, - иди собирайся, я тебя не улице подожду.
- Я с вами! - тут же всунулась мелкая бестолочь.
- Маленький ещё, - он потрепал Костика по голове, - останешься по хозяйству!
- Не, не, Зуева без присмотра оставлять нельзя, он то руку сломает, то потонет, если сейчас ещё и застрелится случайно, меня его мама убьёт!
Я посмотрел на Машку, она тоже была взволнована, но старалась хладнокровно держать лицо, поэтому спокойно сидела на стуле и помешивала ложкой кофе.
- Не переживай, дружок, - улыбнулся Матвей, - как говорится, смелого пуля не берет! Ну, что пойдём?
Он внимательно посмотрел мне прямо в глаза и я не мог показать ему, что мне страшно.
- Пойдём, - сдержано сказал я и тоже поднялся из-за стола.
Мы вышли на улицу. Утро было свежим и прохладным, на траве прозрачными каплями блестела роса. В нос ударил запах хвои и леса. Неплохой день, чтобы умереть, если Матвей меня все-таки пристрелит.
Мы обошли дом, подошли к калитке и направились к лесу. Почему-то я шел первый, а мой подозрительный друг следовал прямо за мной, наступал мне на пятки и практически дышал мне в спину. Со стороны казалось, что фашист ведёт на расстрел русского солдата, по крайней мере я именно так себя чувствовал. Мне было неловко и жутко, я не знал, что именно творится в голове Матвея, о чем он собирается меня спрашивать и в каком ключе это будет происходить.
Мы молча шли к лесу, от влажной травы мои кроссовки, еще не успевшие просохнуть до конца, вновь становились мокрыми. Где-то вдалеке подала голос кукушка. Как только я мысленно у неё спросил, сколько мне жить осталось, эта гадская птица сразу заткнулась.
- Ещё долго будем идти? - как ни в чем не бывало спросил я и обернулся.
Матвеев был очень серьёзен и собран, а я простодушно ему улыбнулся, чтобы сделать вид, что я ничего не понимаю.
- Ну давай, - спокойно сказал Матвей.
- Что? - не понял я.
- Рассказывай, - он смотрел себе под ноги и перекатывал кроссовком старую шишку.
- Поясните, пожалуйста, для тупых, что нужно рассказывать? - я снова юлил.
- Я все ждал, когда ты признаешься, - медленно и размеренно говорил он, - и признаешься ли вообще? Но я вижу, совести у тебя тоже нет, поэтому приходится спрашивать самому.
В этот момент я очень сильно запаниковал и сердце начало отбивать чечетку. Все пропало, он меня все таки прижучил!
- У вас с ней что-нибудь было? - все так же спокойно спросил Матвей.