– А детки наши спят, я их накормила и по кроватям развела,– улыбнулась женщина. Мое сердце наполнилось благодарностью. Потому что сил на какие-то действия у меня не осталось совсем. Хотелось только свалиться в какой-нибудь темный угол, чтобы никто не мог меня найти и уснуть. Стресс и нервное напряжение свалилось мне на плечи бетонным плащом, и сковало все конечности.
– Спасибо,– просипела я, очень надеясь, что не свалюсь лбом в стол,– и простите, что вам приходится тратить на нас столько сил. Я бы и сама справилась, но что – то так устала.
– Да что ты, дочка, мне в радость только. Глебушка то ворчит все время, говорит старая я. А сам меня ограждает от работы всякой. Думает, я не вижу, что бесполезной становлюсь. Горничных нанял, говорит чтоб я командовала. А я то и не умею. Добрый он, только зачем – то пытается доказать всему миру обратное. Что же это я? Заговорила тебя, а ты вон носом клюешь уже. Ребятки у тебя хорошие, но уж больно шустрые, здоровый то утомится. А ты после больницы. Идем, я покажу тебе твою комнату. Ни о чем не волнуйся. Спи спокойно. Ребятам в школу то ко второй смене. Их водитель отвезет. Варечке я погладила школьный сарафан, а вот Вове пришлось джинсы подготовить, брючки на колене у него порвались. Но я заказала уже… Глебка такой же был егоза. Я когда нашла его…
Я шла за Альбертовной, слушала ее разговоры и не слышала. Надо же, мамонт – добрый. Бедная женщина заблуждается. Хотя. Она видно любит этого ирода. Что – ж, любовь слепа, правильно говорят.
– Как это нашли? Он же не щенок какой.
– Ой, несу околесицу я всякую,– словно спохватилась женщина и замолчала, толкнув тяжелую дверь,– а мы пришли. Тут все подготовлено. Там ванная, туалет. Вещи ваши в шкафу. Белье Глеб новое заказал. Не знаю, как с размерами, угадал ли. Если что, напишешь мне размер потом, поменяем. В шкафу вода питьевая.
Я молча кивнула, рассеянно оглядывая комнату, обставленную дорогой, но не вычурной мебелью. Если бы я подбирала интерьер, выбрала бы точно такой стиль. Не понравились только тяжелые шторы, скрывающие свет и … Черт, белье…
Альфредовна ушла, закрыв за собой дверь. Я усилием воли заставила себя подойти к тяжелому шкафу, выдвинула ящик и уставилась на свернутые и разложенные ровными рядами трусики и лифчики. Все эти тряпки оказались расшиты синими стразами и пайетками. Ну конечно, а чего я ожидала? На полках гардероба обнаружила две ночнушки, в которых даже проститутки постеснялись бы не спать, пижаму, больше похожую на одеяние наложницы гарема и десять синих платьев различной степени развратности.