– Не болтай. Мне не нравится!
– Да брось! Оно шикарно!
– Оно – да! А я в таком виде на улицу не выйду! Я вообще не собиралась за покупками, у меня все есть.
– Все – это черные штаны и белая рубашка? Ты на совещание идешь или в театр?
– Будешь вредничать, вообще никуда не пойду!
Ох, нелегко порой быть Лерикиной подругой. Я уже и забывать стала, какая она напористая.
– Давай тогда юбочку посмотрим. Пожалуйста! Я себе такой образ подобрала – закачаешься!
– Вот и молодец.
– Мы будем выглядеть, будто ты моя охрана.
– Супер! Зато к тебе никто не сунется, мое всевидящее око знаешь какое?
Шутками и ужимками эта несносная особа вынудила-таки приобрести в мой гардероб совершенно не свойственную мне вещь. Прямая юбка-карандаш чуть ниже колена, естественно, черная, не слишком вписывалась в то, что я обычно ношу. Но хоть не «платье-торт» с десятью подъюбниками, и на том спасибо!
После начались преображения в парикмахерской. Оказывается, мы уже были записаны, и смутные подозрения касательно этой мадам превратились в нечто вполне осязаемое.
– Ладно, подруга, колись, что задумала? – я повернула к ней свое лицо в зеленой глине, имея счастье лицезреть физиономию в глине голубой.
– Ты о чем?
– Не хитри. Что задумала? К чему все эти сборы как на свадьбу, причем, свою?
– Не понимаю.
– Лееер…
– Что? Я просто хотела повеселиться!
– И?
– И все!
– Лера!
Она глубоко вздохнула и, отведя глаза, все же выдавила:
– Там парень один классный. Думаю, вас надо познакомить.
Приехали! Мое счастливое в семейной жизни солнце понятия не имеет, что, кроме интрижек, мне никогда ничего не светит. Дело даже не в том, что я ведьма и имею некие обязанности. Просто, насмотревшись на быт родителей, поняла, как сложно скрывать от любимого человека свою «особенность». Необходимость постоянно лгать тяготит, но иначе невозможно. Ни один из смертных, не отмеченных даром, не может быть посвящен в нашу тайну. Наказание всегда одно – смерть.
Думаете, почему в мире так много странных случаев вроде нераскрытых убийств, исчезновений без следа и прочих преступлений, когда уголовные дела уходят в архив? На самом деле, большинство жертв – те, чьи близкие не смогли держать язык за зубами. За оплошность платят все: и рассказчики, и слушатели. Закон незыблем.
Когда отец, убедившись в том, что я – одна из них, поведал правду, самым сложным было промолчать перед остальной семьей. А это, на минуточку, мама, брат и куча прочих родственников. А посчастливилось мне! Вот почему, как только исполнилось восемнадцать, я сбежала в столицу, поступив в один из не слишком престижных вузов. Лгать по телефону и во время редких встреч гораздо проще.