Еще одна надежда на любовь (Емельянова) - страница 4

«Прекрасная Татьяна Михайловна!

Приношу свои искренние извинения за мой вчерашний нелепый вид и все оскорбительные слова, которые я посмел вам высказать и обидеть вас. Я был крайне расстроен из-за отвратительных отзывов по новой пьесе, к которой, к сожалению, я приложил руку своего авторства.

Благодарю вас за ваше терпение, вы очень интересная собеседница. Если вы все же сможете меня простить, я буду очень тому рад. Сегодня в пять вечера я собираюсь прогулять у реки. Я был бы счастлив, если вы сможете составить мне компанию. Я буду ожидать вас ровно в пять.

И. А. Громов»

– Он будет ждать меня ровно в пять! – воскликнула Татьяна и закружилась в танце. На часах был ровно полдень. – Боже мой, какое счастье, какое счастье!

Она вмиг забыла о произошедшем вчера, простила ему все на свете и рванула в свою комнату. Он извинился перед ней, прислал ей самые восхитительные цветы на свете – как же это прекрасно! Сегодня ее ждет счастливый вечер.

В назначенный час она спустилась к мостику, прихватив с собой ту самую заветную тетрадь со стихами, которую никогда никому не показывала. Когда-то она так тщательно скрывала ее от нелюбимого супруга, которому на самом деле не было никакого дела до молодой жены: он просто на ней женился, потому что ему нужны были дети. Особого интереса к ней он никогда не испытывал.

Она увидела Громова издалека и радостно махнула ему рукой: он ответил ей тем же и неспешно двинулся в ее сторону. Иван Алексеевич выглядел просто превосходно: на нем был черный замшевый костюм и дорогие лаковые туфли. Татьяна не могла отвести от него глаз.

– Я безумно рад вас видеть, Татьяна Михайловна, – он начал издалека и приблизившись, нежно улыбнулся ей. – Мне очень стыдно перед вами за вчерашнее происшествие, вы невольно стали свидетельницей моего грубого пьянства. На самом деле просто не очень удачно прошла премьера, а я на ней даже не присутствовал. Надеюсь, что два месяца, когда будет следующая премьера, она будет более удачной.

– Не переживайте так, может быть все еще обойдется, – неуверенно произнесла Татьяна, нервно теребя в руках тетрадь. – Вы очень хороший писатель.

– Спасибо за ваши слова. А как вам мои ромашки? – поинтересовался у нее Громов, направляясь по мостику. – Я очень надеялся, что они вам понравятся.

– Да, они прекрасны, прямо как из вашего романа «Ромашки для ее души». Этой мой любимый роман.

– Да, я сам считаю его своим лучшим произведением на сегодня, но глубоко надеюсь, что смогу написать еще что-то большее.

– А вы знаете, я тоже пишу. Правда, не пьесы и романы, а всего лишь стихи. Точнее, я пытаюсь это делать.