– Дай нам боже одолеть врагов.
Когда стемнело, они приблизились к кораблю «Королевская лилия». Трое моряков скинули кафтаны и сапоги. Они взяли с собой ножи и прыгнули в воду.
Монтехо не хотел рисковать. Подводить лодку к судну было опасно. Вдруг часовые заметят её и поднимут тревогу. Поэтому его моряки добрались до судна вплавь и тихо поднялись по якорному канату.
Грин всматривался вдаль.
– Тихо. Никто ничего не заметил, – сказал он.
– Они уже на судне, – прошептал Монтехо. – Главное, чтобы там все прошло без шума.
Вдали послышался всплеск воды. Монтехо понял, что в воду упало тело.
– Часовой! – он посмотрел на Грина.
Тот согласился.
Вскоре с корабля просигналили фонарем. Путь был свободен. Федерико приказал матросам взяться за весла. Вскоре они были у корабля и стали подниматься наверх по шторм-трапу.
Монтехо был первым. За ним следовал Грин.
– Молодец, Дик, – похвалил старый капитан одного из пловцов.
– Все прошло легко, – сказал тот. – Их часовые дремали и ничего такого не ожидали.
– Где каюта капитана? – спросил Федерико.
– Вон там. У французов она была там и не сомневаюсь, что голландский командир обосновался там же.
Грин первым подошел к двери и при помощи свого кинжала открыл её. Голландский капитан храпел на роскошной постели французского аристократа, что командовал «Королевской лилией» до захвата.
Вскоре капитан был связан по рукам и ногам и во рту его торчал кляп. В каюту между тем доставили штурмана. Это был худой швед со шрамом на лице. Он также был поднят с постели и ничего не мог понять.
Федерико пояснил ему:
– Твой капитан арестован. Я захватил корабль и его капитан теперь вот этот человек, – Монтехо указал на Грина.
Тот склонил голову и усмехнулся.
– Я теперь командую этой посудиной. Мое имя Грин. Капитан Грин.
– Грин? Не вы ли командовали некогда кораблем «Морской конь»?
– Было! – признался Грин. – Но это было давно.
– Легенды о ваших подвигах живы, сэр. Я Свен Баге, штурман. Так вы говорите, что захватили судно?
– Да, – сказал Грин. – Теперь я здесь командую. А как тебя сюда занесло, Баге?
– Нанялся к голландцам. Наше судно разбило о рифы, и у меня не было выбора.
– Так тебе все равно на чьей стороне воевать?
– Я не испытываю к голландцам большей любви чем к англичанам и французам. Я дал слово служить под командованием де Ритера. Но вы взяли меня в плен и освободили от слова.
– Тогда я беру тебя на мое судно, Баге.
– Стало быть, останемся на «Королевской лилии»?
– Нет. Эту посудину мы вернем французам. Слишком она неповоротлива для охотника за призами.
– Это верно, – согласился Баге.