– Марта? – вскричал он.
– Может пан отправит прочь своих людей? – спросила она.
– Панове, оставьте нас одних.
Поручик и гусары переглянулись и вышли. Похоже, их командир знал эту панну.
– Марта, как ты сюда попала?
– Я поехала вслед за паном. Но в пути меня захватил турецкий дозор и доставил сюда в Хотин.
– Турецкий дозор? Но зачем ты здесь?
– Пусть пан не задает лишних вопросов. Ответов у меня для него нет. Пан спас меня и это знак милости всевышнего.
– Но панна у турецкого сераскера…
– Я надеюсь, что пан понимает, что таких женщин как я не направляют кому попало. Я женщина для самого высшего чиновника империи. Так думали те, кто меня захватил. А высшим начальником здесь был Гусейн-паша.
– Панна хочет сказать…
– Я ничего не хочу сказать, пан. Я попала сюда – значит так нужно!
– Так панна попала сюда случайно? Или нет?
– Жолнеры (солдаты) пана коронного гетмана взяли крепость Хотин! Разве не так? И много турецких солдат попали в плен! Это победа, пан! И в ней есть и моя заслуга!
Поланецкий опустил голову…
***
Стамбул, декабрь, 1673 год. Дворец султана.
Султан Мухаммед IV с удивлением узнал о приезде в Стамбул Гусейн-паши. Тот через нового каймакама добился приема у повелителя османов. За это паша Гусейн отдал каймакаму пять тысяч золотых полученных от поляков. Жизнь стоила дороже.
Падишах согласился принять пашу и Гусейн увидел Мухаммеда на троне османов в окружении высших чиновников империи. Каймакам сообщил ему, что среди них нет сторонников великого визиря Кепрюлю.
– Что скажет нам паша Гусейн? – строго спросил Мухаммед. – Где армия, что я доверил паше?
– Хотин пал мой повелитель! – твердо произнес Гусейн и пал ниц перед султаном.
– Я это уже слышал! Ты бросил армию и сдал крепость!
Паша лежал ниц молча, и ждал, когда приступ гнева у султана пройдет. В такой момент спорить, и даже говорить, с повелителем империи было опасно.
Каймакам империи шепнул султану:
– Пусть он скажет, где его армия, мой повелитель!
– Говори! – крикнул султан Гусейну.
– Мой повелитель, меч ислама и гроза неверных! Я вывел отряды спахиев за реку и уничтожил мост. Все знамена армии целы.
– А янычары? – спросил гениш-ачерас, начальник янычарского корпуса. – Ты предал их, и они погибли по твоей вине!
– Почтенный гениш-ачерас не знает, что солдаты янычарского корпуса часто проявляли неповиновение и были готовы к бунту. Мне прислали тех, кто был выслан из Стамбула за мятеж. Великий повелитель знает это.
– Но они искупили вину перед повелителем, – сказал гениш-ачерас.
– Нет, – решительно заявил Гусейн-паша. – Они постоянно проявляли недовольство и мало заботились о славе падишаха и исламского войска. Я говорил, что с таким войском победы не добыть. Я просил великого визиря не давать гетману Собескому усилиться. Но ляхи сумели собрать войска и осадили меня в Хотине. Янычары начали роптать и грозили поднять мятеж.