Я снова огляделся – «Неужели здесь был взрыв, но почему тогда выжил я? Стоп! А кто вообще этот я?!»
Вдруг над головой раздался шелест крыльев, а через секунду передо мной сел огромный чёрный ворон. «А он немаленький, таким клювом можно, пожалуй, и стены насквозь долбить. Да и крылья чего стоят. В размахе они, наверное, будут достигать около трёх метров, а сам он был мне по грудь.»
Уф, я даже не заметил, как машинально положил руки на рукояти кинжалов. Ворон же, пристально посмотрев мне в глаза, склонил голову вправо, будто изучая. Потом – влево, поклацал клювом и каркнул (как мне показалось с изумлением и восхищением). «Каррры? Карр!» Я, слегка пожав плечом, и убирая руки с рукоятей, почему–то тихо и смущённо произнёс: "Ну, как–то так.".
И Тьмою рассыпятся звёзды,
И станет звездою тень,
То, что было сегодня «ночью»,
Назавтра будет «день».
Судьбе ставя шах с улыбкой,
Мы вдруг забываем порой,
Что может быть, это будет
Последней нашей Игрой.
Мы шли уже битых три часа. Ну как шли: я шёл, ворон летел черной тенью впереди. Мне казалось, что лес уже никогда не кончится. Хотелось есть, пить, кружилась голова, и я ничего не понимал. Каждый раз, когда я хотел остановиться и устроить привал, ворон подлетал, громко каркал, хватал за куртку и начинал тянуть в ту сторону, что мы шли. Я чертыхался, но вставал. Мне почему–то казалось, что этот ворон разумный. Но поскольку я мало что помню, а он – единственная живая душа, что мне попалась, я думаю, будет лучше слушать его. Как бы глупо сейчас это ни звучало.
Мы всё продвигались вперёд, но и время не отставало. Я в последний раз сел, прислонился к дереву и понял, что больше встать сил у меня уже не будет.
Мы отошли уже на приличное расстояние от странного места, где мне довелось очнуться, когда я повернул голову в ту сторону, откуда мы шли. Там над деревьями клубилось еле заметное марево.
Ворон вновь сел рядом, глядя с каким–то укором на меня. Тут же с той стороны, где по моим прикидкам, оставалась странная выжженная поляна, разнёсся рев такой силы, что с дерева, к которому я прислонился, посыпались шишки… И тут до меня наконец–то дошло, почему птица так упорно вела меня подальше от того места, где я очнулся. Я, право слово, испугался не на шутку, и даже не заметил, как подскочил и припустил дальше за вороном, чуть ли не обгоняя его. Очнулся я от окутавшего меня ужаса только тогда, когда уже вторая ветка ударила меня по лицу, оставив небольшую царапину.
Через пять минут ошалелого бега по пересечённой местности, я вывалился из леса, споткнулся и распластался на тракте. Услышав встревоженный возглас, я поднял голову и увидел, что передо мной стоит крытая повозка, а с козлов на меня настороженно смотрит коренастый мужчина с собранными в конский хвост черными, местами уже седыми, волосами. Особенно бросалась в глаза сплетённая в косу борода. Из-за его спины выглядывали испуганные дети.