Все надежды рухнули. Это он виноват, нельзя быть таким самоуверенным. Кирилл рывком поднялся, оперевшись на доску, и мрачно поплелся на базу.
В столовой как всегда стоял шум. На длинных столах громоздились разноцветные контейнеры с питательными смесями. Кирилл рассеянно взял один, с зеленой крышкой, и расположился с ним за одиночным столиком. Есть не хотелось совершенно, но завтра понадобятся силы. Кирилл зачерпнул зеленое содержимое, с удовольствием чувствуя, как легко и послушно сгибаются пальцы. После тесного скафандра движения казались непривычно свободными. На базе поддерживаются температура и уровень кислорода, а купол не пропускает излучение, так что кутаться в защитные слои ткани, пластика и металла ни к чему.
Смесь по вкусу напоминала кислый капустный салат. Прямо под стать настроению, – хмуро подумал Кирилл. Обнаружив внезапно, что чертит ложкой в контейнере схему ненавистного прыжка, он в отчаянии отвернулся от еды и перевел взгляд в другой конец зала, где за общим столом сидели его сокомандники. Игорь что-то говорил, размахивая руками. Его рыжие волосы сияли сквозь толпу и как маяк показывали местоположение всей команды. Рядом хохотал Вадим. Пингвин молча жевал, не поднимая глаз, – Кирилл знал это наверняка, хотя тот сидел к нему спиной. В другое время он непременно присоединился бы к ребятам, но не сейчас. Зачем портить людям аппетит своей кислой миной?
Раздался сигнал телефона. Домашние. До этого момента Кирилл был уверен, что хуже настроение уже не станет, но теперь понял, как сильно ошибался.
– Привет, Кирилл! – на экране появилось размытое лицо Олеси.
– Привет! – планировался бодрый голос, но получилось какое-то неестественное восклицание. – Как вы там?
– Мы купили новый телевизор, – сообщила Олеся, – чтобы смотреть тебя!
– У тебя все хорошо? – рядом с Олесей показалась мама. – Вас вкусно кормят?
– Вполне, – Кирилл покосился на зеленую жижу в контейнере, – почти как дома.
– Как тебе трассы? Очень страшно? – сестра ерзала на стуле в нетерпении. Его рассказы про горы, прыжки и головокружительные спуски она любила больше всего.
Страшно? Нет, вряд ли это подходящее слово. Скорее обидно. Часы тренировок и падений. Сначала кажется, что все по плечу. Потом появляются сомнения. Еще сотня неудач, и остается лишь слабая, забитая, еле живая надежда. Еще сотня, и ее уже нет, только безрассудное упрямство заставляет снова ехать на трамплин. И после всех этих испытаний услышать "никаких пульсаров"… Все равно что отправиться покорять Эверест и застрять в десятке метров от вершины.