Десять утра.
В двенадцать я успел возненавидеть карты.
В час дня, когда я собирал уже третью по счету грёбаную картинку из грёбаных маленьких цветных кусочков, ко мне подошла медсестра в сопровождении плечистого санитара, того самого, с канавой в голове, и пригласила пройти с ними в процедурный кабинет.
– Мариночка, с вами – хоть на край света, – лучезарно улыбнувшись, ответил я, с видимым сожалением отрываясь от своего занятия.
Вопреки моим ожиданиям мы не остановились на втором этаже, а спустились на первый. Прошли по длинному коридору почти до центрального входа и остановились у двери с загадочной табличкой «Кабинет ЭСТ». Внутри нас встретил добродушно скалящийся Аркадий Степанович с ещё одном санитаром.
– Михаил, категорически вас приветствую! Марина, спасибо, вы свободны.
Он кивнул медсестре, а мне жестом показал на гибрид кушетки и кресла, который изогнулся затейливой волной у противоположной стены кабинета. Я пожал протянутую руку и пошёл укладываться на это странное ложе.
– Что на этот раз, Аркадий Степанович? Как будете мучить? Я заметил надпись «ЭСТ» на двери кабинета. Какой-то новый метод исследования?
– Как верно вы угадали, – хохотнул главврач, – когда-то этим варварским методом именно мучили несчастных пациентов.
Пока он говорил, санитары застёгивали кожаные манжеты у меня на руках и ногах. И сразу по два, фиксируя каждую конечность по всей длине. Хм.
– Электросудорожная терапия начала применяться ещё в начале двадцатого века и получила медицинское признание незадолго до второй мировой войны. Однако в сообществе психиатров мнения о её эффективности до сих пор крайне противоречивые.
Один из санитаров подкатил ко мне прибор с изогнутой штангой, у которой на конце было подобие широких плоских наушников, размером с половину моей головы.
– Так, стоп. Вы собираетесь бить меня током?
Я попытался встать, но манжеты держали на удивление хорошо.
– Ну почему сразу бить током? Стимулировать отдельные участки мозга для достижения необходимых результатов. Конечно, нужно соблюдать определённые меры безопасности.
Аркадий Степанович подошёл ко мне, поигрывая небольшой резиновой шайбой с полой трубкой посередине.
– Например, если не дать эту штуку пациенту, – он раскрошит себе зубы или вообще откусит язык. Я уж молчу, что случится, если кто-то вдруг решит поиграть с настройками, а то и вовсе заменить пару плат… у-у-у-у-уф-ф-ф-ф-ф-ф…
По его телу словно пробежала лёгкая дрожь. Он передёрнул плечами, как от озноба.
– Это может невероятно взбодрить! Или… выжечь нейронные связи, погрузить человека в кататонию. Знаете, что это?