«Начальник отдела по борьбе с терроризмом Натан Хоув» гласила надпись на матовом стекле. А за ней проглядывались силуэты стола и сидящего за ним человека.
Утром жена выгладила Макензи широкую белую рубаху навыпуск и выставила на брюках стрелки.
«Твой главный день», – она чмокнула его в щеку, оставив след от помады. Было семь утра, а она уже намазалась помадой и накрутила бигуди. Она всегда выглядела для него на миллион.
Главный день. Маккензи повернул ручку и вошел в кабинет.
Натан Хоув поднял взгляд, оторвавшись от клавиатуры ноутбука. Его седые волосы были аккуратно уложены лаком, а лицо нагладко выбритым и серьезным. Он кивнул и прикрыл ноутбук.
– Пол! Доброе утро. Пожалуйста, присаживайся.
– Доброе.
Маккензи устало опустился в кресло. Подагра снова обострилась, и суставы ног ныли с самой ночи.
– Готовился к этой встрече? – спросил Натан Хоув, озорно блеснув глазами.
Маккензи пожал плечами:
– Думал, моя работа заключается в бумажках…
Натан закинул ногу на ногу, слегка отъехав в кресле назад.
– Мне посоветовали тебя, как хорошего копа, который умеет находить. И умеет убеждать. Добиваться поставленных целей.
– Лестно слышать.
– Выпьешь?
– Только воды.
Хоув удивленно поднял бровь.
– Ты не пьешь?
– Бросил. С лишним весом это дурная привычка.
Будучи копом Маккензи изрядно напивался в барах поле смены. Жена заставила его бросить – и службу в полиции и выпивку. «Детей у нас нет, – сказала она тогда, – поэтому мы должны беречь себя друг для друга». Ее звали Нора. Пятнадцать лет назад, когда они с Маккензи решили, что готовы, у нее диагностировали бесплодие.
– Дурная, все верно, – кивнул Хоув. – Тогда воды.
Он поднялся из-за стола и подошел к стеллажу у стены. Подтянутый для своих лет, в темных брюках и синей рубашке с галстуком, он открыл дверцы и Маккензи увидел несколько бутылок виски на стеклянных полках.
– У меня тут мини-бар, – улыбнулся Натан Хоув, доставая пластиковую бутылку негазированной воды. – Вот, держи.
Он бросил ее Маккензи, и тот неловко поймал ее вспотевшими руками.
– Спасибо.
– Скажи, ты бывал в резервации? – задал вопрос Хоув.
– Приходилось, – Маккензи отвинтил крышку и хлебнул теплой воды, безвкусной, как бумага. Ему казалось о том, что он бывал в резервации, знала вся Европа.
– Как далеко? – Натан Хоув потянулся было к бутылке с виски, но потом запер мини-бар и вернулся к себе за стол.
– Песчаный квартал, – растерянно ответил Маккензи.
– Угу, угу… песчаный контролируется миротворцами. Но и их там почти не осталось… Вот, гляди, – Натан Хоув достал из ящика стола папку с бумагами и бросил ее на столешницу. – Какая у нас красотка.