В той притче, подумалось сейчас Маккензи, было какое-то разумное зерно.
«Сказки! – отмахнулся мясник. – Ты знаешь, что короли никогда не спускаются к своему народу. История помнит только мифы о добрых царях, написанные их придворными летописцами. Правда же в том, что ни одному правителю никогда не было дела до своего народа».
Они, наконец, поднялись на второй этаж и Маккензи остановился у перил, чтобы передохнуть. Колени все еще ныли, а спина была мокрой от пота.
–Вам нехорошо, лейтенант? – поинтересовался сопровождавший его солдат.
–Сейчас, – тяжело дыша, ответил Маккензи. – Слишком крутая лестница.
–Хорошо, пока мы здесь, я дам вам краткий инструктаж. Обращайтесь к тому, с кем будете говорить – генерал. Представьтесь, но не подавайте руки, если только генерал Костеллос сам ее не подаст. Не отказывайтесь от предложенных сигар и напитков. Слушайте и не перебивайте, говорите только тогда, когда генерал выдержит паузу. Вам придется стоять во время разговора, но если генерал предложит вам стул – можете сесть…
Маккензи посмотрел на солдата исподлобья и скривился в подобие ухмылки.
–Что-нибудь еще?
–Генерал Костеллос – человек старой закалки, он прошел войну с Альянсом. Просто… не давайте ему повода вспоминать об этом. Уверен, разговор будет недолгим, и вы сможете покинуть резервацию уже сегодня. Идемте.
Маккензи отлип от перил и потащился за солдатом по темному коридору. На стенах тут висели красные,изъеденные молью, флаги Соединённых республик, а пол был усыпан бетонной крошкой, хрустевшей под ногами.
«Как будто идем по костям,» – подумалось Маккензи.
Как будто эта дорога, вымощенная человеческими костями, и была тем путем, которым пошли Чистые в своем безумном стремлении возродить погибшую империю. Только беда состояла в том, что в гетто не осталось ничего, кроме злости и песка. Не было здесь больше той пытливой, работящей почвы, на которой когда-то взошли первые ростки Соединенных республик, после превратившиеся в могучее дерево. Пыльные флаги на стенах, темные от песка окна, пол, усыпанной каменной крошкой – вот все, что осталось и бережно хранилось Чистыми внутри этого гранитного склепа. Мертвые семена, которые не способны были дать всходов.
«Они поливают их кровью, – подумал Маккензи, – как какие-то древние колдуны, взывающие к жизни мертвую, разложившуюся плоть».
В конце коридора находилась дверь из темного дерева – она была приоткрыта и ни кем не охранялась, а из щели сочился тусклый, мерцающий свет.
–Он ждет вас, – сказал солдат, остановившись. И вокруг все сразу смолкло без его цокающих металлических каблуков.