В Ринде говорят – кто видел дракона, (и остался жив) тот счастливец! Потому что взрослый дракон – это незабываемое зрелище. От рыка его дрожат горы. От крыльев поднимается буря. От дыхания закипает вода в реке и стынет кровь в жилах. Мощь и стать дракона трудно описать словами. Но вот драконица – это совсем другая история. Раз увидав драконицу уже не суждено будет вам встретить ничего прекраснее. Величественная и грациозная, несравненная в своей красоте ни с одним земным созданием.
Говорят – будто драконы любят лишь однажды, хотя откуда это известно, никто не вам не скажет.
А ещё в Ринде есть поговорка: “редкий, как драконья слеза” – так говорят о том, чего не бывает, или о том, что почти невозможно найти. И говорят так, ясное дело, не с проста. Действительно, мало кто в Ринде, будь то леший или водяной, гремлин или человек видал настоящие драконьи слёзы. Во-первых, потому, что дракон – само по себе явление довольно редкое, а во-вторых, дракон, если плачет, то делает это в одиночестве, и никак иначе. Да и случается пролиться драконьей слезе очень-очень редко.
***
Уже много лет каждый день он вспоминает о ней. И облик её всё более ускользает из его памяти. С каждым днём он всё отчаяннее жаждет вновь увидеть её, чтобы вспомнить цвет её глаз. О, Вечное Небо, как же он мог забыть?
Рано утром, глядя на восходящее солнце ему вспоминается, будто глаза её сияли словно отблески утренней росы. Он так любил ловить отражение зари в её зрачках. Она всегда просыпалась рано. Ему не нравилась эта её привычка, но когда она смотрела на него, заспанного и ворчащего своими нежными глазами, раздражение исчезало само собой.
Затем, поднимаясь в небо он чувствует ветер, и каждый раз слыша его шум, он вспоминает о ней. Он помнит, как она танцевала над облаками, как воздушный поток кружил её, наполняя прекрасные крылья. Там, в бескрайней синеве небес он видит отражение её глаз. Неужели они были такими же синими и ясными как это небо? Да, он уверен, что так и было.
Он пролетает над древним морем в волнах которого отражался когда-то блеск её чешуи. Он помнит это так отчётливо, словно было только на днях. Он ещё помнит её голос, её смех. Они мчались над зелёною водой, и он пытался догнать её, а она ускользала из его объятий. Такая грациозная. Такая стремительная. Конечно, он мог догнать её, но всегда поддавался, делал вид, будто едва мог угнаться. А она смеялась! Смеялась так звонко… и солнце блестело в её золотистых чешуйках, но как ни старалось – не могло оно сравниться с её ослепительной красотой. Он любовался её отражением в воде. О, Небо, как она была прекрасна. Её глаза были такими же зелёными и глубокими, как это море, а может ещё глубже и зеленее.