Жрец ощущает всем существом подступающие предсмертные судороги Империи. Холодные пальцы впиваются в затылок, проникают в мозг.
— Всё должно было быть не так. — Пролепетал он, схватился за грудь и осел на пол. — Не так… О Властелин Света, умоляю, помоги мне, верному слуге!
Пламя свечей затрепетало и больше ничего. Жрец застонал и уткнулся лбом в холодный камень. Как он мог проглядеть бога Войны в первом клинке Империи? Почему никто этого не заметил за двенадцать тысяч лет?! А может замечали…
Жрец зажмурился до цветных кругов и вспышек перед глазами. В одной из особо ярких увидел, как через холодный дождь по дорогам мчат курьеры. Все в разные места, все от разных аристократических домов, но все с одним сообщением. Крах. Империя не выстоит! Нужно наращивать запасы перед зимой, приводить в порядок крепости и держать войска наготове!
Скоро начнётся бойня, равной которой не было с самого прибытия эльфов в этот мир.
Верховный жрец закусил губу, рот наполнился тёплым и омерзительно солоноватым. Он обязан выстоять и сохранить Империю! Любой ценой убить бога Войны! Но как?
— Умоляю, дай мне знак! Прошу!
— Он не ответит.
Жрец дёрнулся и развернулся, глядя на источник голоса. Тень, угольно чёрная, будто кипящая в дальнем углу. Свет от алтаря сторонится её, но внутри угадываются очертания фигуры и молочно-белые глаза без зрачков.
— Кто ты?!
— Я, тот, кто может и хочет помочь. Или ты передумал убивать Войну?
— Н-нет… ты Тьма?
— Она, как и братец Свет, не слишком отзывчива, вечно занята своей любимой чернотой.
Жрец тяжело поднялся, качнулся взмахнув руками, но устоял, не спуская взгляда с незнакомца. Судорожно сглотнул, колючий комок застрял в основании горла. Эльф закашлялся, кривясь от давящей боли в синяке на шее. Прохрипел:
— Что от меня требуется?
Орландо присосался к бурдюку и запрокидывает над головой, придерживая низ. Кадык часто ходит вверх-вниз, а по подбородку на шею сбегает струйка воды. Торс мечника влажно блестит в лунном свете, а на груди пляшут блики далёких костров. Ветер обдувает изодранную спину и вливает в тело по капле жизнь. Разум кристально чист и пуст.
Позади за пологом шатра слышно тихое посапывание и шорох, Жизель ворочается на ворохе шкур. Вернув бурдюк слуге, Орландо отослал его взмахом ладони, а сам опустился на голую землю, задрав голову. Небо черно, как уголь и усыпано сияющей алмазной крошкой. Звёзды перемигиваются, играя оттенками от холодно-зелёного до ледяного фиолетового, а через зенит и две луны тянется узкая туманность. На западе горизонт окутан дымкой.